О СУТИ МОНГОЛЬСКОГО ХАРАКТЕРА.

Конечно, выскажу только своё мнение, и никому его навязывать не собираюсь. Тем более, что с тех уже давних, вообще-то, времён, прошло больше трёх десятилетий. Но что эти годы в сравнении с Её величеством Историей вообще, монгольской – в частности, и человеческой жизнью – конкретно…?
Итак, монгольское пение (может быть, именно горловое?)  у   меня вызвало ассоциации какого-то простора или полёта.    Причём, это дошло до моего сознания всего-то только что, недавно. Что же  раньше-то не доходило, интересно…
Ну ладно, с моими ощущениями. Что чувствует,   слушая это пение монгол – вот вопрос, а ответа на него я пока не знаю. Может, даст Бог, и узнаю когда-нибудь. Зато неоднократно лично слышал, что монголы говорили мне: «Настоящая Монголия  —  это там, в ГОООби….»    При этом, кажется, мечтательно закрывали глаза, а может мне показалось.  Так что сидящий на сопочке монгол, как бы пасущий своё стадо, находящееся вокруг него в полном беспорядке и довольно,    может быть,    далеко – это человек, общающийся с родной природой, любующийся ей и никуда при этом не торопящийся. Очень возможно, что он медитирует в тот момент, и в голове у него именно та самая песня, которую я не могу,  да и не желаю вовсе, забыть.   Он-то всё это знает и глубоко понимает…   Мы, проезжающие мимо военные на своих пыльных автомобилях, думали, что  сидит бездельник  и балдеет…
На Восточной трассе,  которая теперь на сайте  Улан-Баторской   железной дороги называется  Чингисвал – Мардай ,  примерно на середине,  был у нас полевой городок,  где базировались несколько частей бригады в 1984 году.    Приехал зачем-то местный  глава  сомона —  молодой  образованный парень,   только что прибывший из Иркутска,    где его чему-то учили и повышали квалификацию.   Порешав  с  командиром свои вопросы,  прибыли пообедать в наш вагончик-столовую.  Обедаем, а комбат спрашивает,  каковы, мол, впечатления от поездки.  Дарга охотно рассказал о том, что видел и где был, очень хвалил город Иркутск за архитектуру, кино, музеи и  театры – везде побывал,   пообщался на русском языке вдоволь,    получил массу впечатлений и знаний, только, говорил, одно немножко тяготило…  Что же, спрашивает командир, — наверное по семье скучал?  Да нет, отвечал дарга:   «Плоховато, что ничего… не видно!»   Мы аж есть перестали – не поняли его. Он начал было пояснять, что всё всё было хорошо и здорово,  но… опять за своё!   Долго мы не могли понять,  в чём,  собственно дело – что было не так.    Поняли, наконец!  НЕ БЫЛО  ПРОСТОРА, вот в чём дело-то! Везде дома и дома – ничего не видно ведь.   А для монгола всё хорошо, когда простор, всё видно на десятки или лучше – сотни километров, когда он вот так  сможет  сесть на сопочку,   и…  сидеть,   думать и любоваться этим своим родным безбрежным простором!
Так что именно в этом, как я считаю, и заключается суть монгольского характера – ему простор надо. Тогда будет такая песня, о которой я написал, тогда на душе у него – полная гармония, тогда он добр,  спокоен за себя, свою семью и страну.  Монголы ведь тоже большие патриоты своей Родины.