6. Монгольские козы как способ подружиться.

Проживание в батальоне наших  «живых подарков»   от  монгольских друзей в Хар-Айраге,   Бори и  Маши  —   сюжет для отдельного рассказа, и даже не одного. Козы, ставшие частью нашего батальонного быта, как я уже упомянул, были любимцами всех. Особенно это понимал Боря – козлик с крайне общительным, компанейским характером. Любил разные угощения, особенно сигареты: в Монголии, как оказалось, поговорка насчёт    «козла в капусте»   не имеет  смысла, поскольку тамошние козлы…  не знают что такое эта самая капуста!     И не мудрено:    в МНР в восьмидесятые годы  только  только  начали учиться выращивать овощи. Поэтому  когда однажды наш замполит Толя Шамрай, зачем-то ездивший в Борундур, привёз на радость всем немного выращенной монгольскими овощеводами капусты и моркови ( что само по себе, по-моему, было неслыханным делом в тех краях!),  и предложил Борису  морковку,  то… козлик наш долго    ЭТО нюхал, пытливо всматривался в глаза замполита, потом снова нюхал, нюхал,  и… не мог понять что от него хотят-то?   Дали ботвы, потом капусты.   Результат был тот же – козлик Боря не знал такой пищи!

Насколько покладистая была его подружка Маша – и та ничего не поняла, бедная.    Но, когда капусту мелко покрошили, она, видимо из уважения ко всем нам, немножко её  похрупала… И  на этом  —  всё!   И смех и, как говорится, грех…   Были бы сигареты, или на худой конец,  газеты (очень любимые монгольскими коровами – наблюдение издали),   тогда другое дело…
«Высший пилотаж»  Бориной  общительности был однажды продемонстрирован  в перерыве партийного собрания в полевом городке на 50-м километре, на котором присутствовал начальник политотдела бригады полковник Веденеев: все вышли покурить из палатки – ленинской комнаты роты,  а   Боря  –  тут как тут,  всё понимает: могут угостить!   Выходит  и  Веденеев –   « А это что за зверь?» —  спрашивает.   Ему всё поясняют, рассказывают. Представили козла полковнику, короче. Боря внимательно слушает, потом… принимает угощение от кого-то в виде сигареты, и деловито её жуёт с аппетитом. Веденеев был поражен, как сейчас бы сказали – был в шоке. Очень восклицал и громко удивлялся – не видел раньше таких компанейских и ручных козликов,   который ещё,     на последок, устроил полковнику аттракцион в виде вращения по кругу человека, стоящего на одной ноге: своим крепким лбом Боря с радостью толкал свободную ногу.  Мою…   Это надо было видеть!    Веденеев  просто  сел на землю – а как хорошо, когда начальник получает хорошие эмоции!
Зимой 1984, кажется,    года,  батальон прибыл в Улан-Батор,    а  Боря с Машей – на свинарник.

«Паломничество» детей и женщин началось.   И тут обратили внимание на стоящего в стороне за оградой монгола.    Ну,  стоит и стоит себе,  наблюдает.     У них это принято.      Об этой информации  я  быстро забыл:   а  зря, оказалось.
Как-то раз через бригадный коммутатор мне в кабинет – звонок.   Причём из районного отдела монгольской милиции;  просят приехать по какому-то заявлению, связанному с … козлами! Тут я сразу вспомнил ту информацию, сообщил командиру (по-моему, был ещё Володя Мерзлов), и поехал.  Не забыл  взять   с собой фотографии, где  я с нашими животными  на   Борундурской трассе.     Меня провели в кабинет начальника РОВД нашего района майора  Энхжава   (на сколько сумел фамилию запомнить, конечно…),     познакомились,  разговорились.   Он прекрасно владел русским языком, поскольку закончил советский ВУЗ, был очень доброжелательным и контактным парнем  –    сразу как-то возникло дружеское расположение.   Я рассказал ему кто именно, когда и где  подарил  нам козочек  Борю  и   Машу, затем показал ему фотографии. После чего Энхжав просто достал заявление монгола, которому уж слишком понравились наши зверьки (и он заявил о… краже, умник!),   и порвал его на моих глазах.
После этой встречи мы не потерялись: стали перезваниваться, потом договорились, что Энхжав   покажет мне какое-то красивое урочище  в  окрестностях столицы,    короче говоря – пригласил меня с женой на охоту!  Я, хоть и ни разу не стрелял из  охотничьего ружья и не убил ни одного зверя за всю жизнь, конечно же, был благодарен ему за приглашение.   Поехали,  кажется,  уже весной 1985 года – на нашем УАЗике,  с моей женой,  дочерью.     Место это действительно красивейшее – если бы не  он – никогда бы не увидели  этой  природной благодати!     Ехали на юго-восток  километров    40  в сторону  Налайха, который остался в стороне. Оказались на какой-то монгольской заимке или ферме,

надышались  абсолютно  чистым и ни на какой другой  не похожим воздухом, побродили в окрестностях.  Егеря, организовавшие эту охоту, просчитались, и зверья в тот замечательный вечер на склонах сопок не оказалось. Тем не менее,  какое-то  мясо с этой заимки Энхжаву положили:   видимо, начальнику было не положено ехать « с охоты»   без трофеев.   Трофей этот,  как водится у «нормальных охотников»,  был разделен пополам позже, уже когда вернулись в Улан –Батор в юрту Энхжава;   да да,   он жил в хорошо обставленной юрте. Впрочем, как и очень большое количество других начальников, гораздо выше рангом.

А в юрте  егерей сварили много всякой вкусной еды и было много мяса – главного монгольского лакомства.  Там впервые    ( и  в последний раз)   моя жена Елена пробовала  простые  монгольские деликатесы.   Ничего, понравилось: дочь Юля была более осторожна – ела  чуть- чуть…    А зря!
А с чего всё это началось?  Вот именно  —  с наших  Борика  и  Маши  —  козликов,  так понравившихся   жителю   монгольской   столицы…    К   большому   сожалению,  и  эта  связь с хорошим человеком  прервалась, как и другие:  быстрый отъезд, спешка и забывчивость  —  и вот только одни воспоминания.  Жаль.