Юность – прекрасная пора в жизни человека. Аксиома такая есть. Даже если этот человек служит в советской армии и одновременно учится, к примеру. Потому, что всё равно есть какие-то такие моменты, вспоминая которые диву даёшься: неужели это я там был и это делал… Иногда бывает смешно, иногда – горько. А бывает, что вспоминать что-то стыдно, или просто – «и смех и грех»… Но в любом случае и при любом исходе всё, что уже произошло – наука жизни. Что было – то было; делай выводы, человече…
Итак, прекрасное время обучения в военной академии тыла и транспорта в Ленинграде. Заканчивается учёба на втором курсе, мне двадцать пять, на дворе – июль 1975 года, а международная обстановка просто класс – полное сближение народов и государств: только что прошло знаменитое Совещание по безопасности и сотрудничеству в Европе, поэтому в воздухе Северной столицы просто ощущается что-то раскрепощённо-эйфорическое.
А может, это просто слушатели — все друзья «в доску», уже очень устали от экзаменов, зачётов, хвостов по разным предметам, и сильно мечтали о долгожданном, заслуженном отпуске, и поэтому немало пили пива для освежения. Это тоже, конечно, было; да ещё сильная жара, расплавлявшая остатки не растаявших мозгов…
В общем, мои личные успехи, как всегда весьма посредственные, выглядели прилично только по двум, пожалуй, предметам: английскому (все свои «тыщи» – сдавал своевременно), да по научному коммунизму, где на семинарах мне удавались замечательные монологи, не оставлявшие от загнивающего в то время капитализма камня на камне…
Кроме постоянных контактов с коллегами по учебной группе, у меня никогда не прерывалась связь с моим другом детства Серёгой Арустамовым, жившим и трудившимся в Питере в своём институте точной механики и оптики; тогда он ещё не преподавал и даже, по-моему, не нарисовал ещё свой первый дисер. Слава Богу, с пивом в Питере всегда было замечательно, поэтому «освежались» нередко.
А ещё было много друзей и знакомых с факультета братских армий ; Петер Нойберт из ННА ГДР, Лайош Виллант из ВНА, а так же много монгол, кубинцев и других хороших парней из тогдашнего соцлагеря. Никто, к слову, никогда не препятствовал этим дружеским контактам, и это было замечательно. Все мы искренне считали, что именно «пролетарский интернационализм» нами всеми движет, и поэтому все мы такие друзья. Может быть, это было несколько наивно, но зато на тот момент верно. Всё это, опять же, полностью подтверждалось на разных семинарах и лекциях по научному коммунизму и философии.
Но вот в Ленинград прибыл впервые в истории португальский парусный барк «Сагреш».И это – как раз после состоявшейся недавно революции (так у нас писали), организованной Движением вооружённых сил Португалии. Последний фашистский режим в мире, наконец-то, ликвидирован; вот таков был «фон» этого визита. Мне было понятно, что этот красавец – «систершип» нашего (в то далёкое время ) Черноморского барка «Товарищ», поскольку построены они были на одной верфи в Германии в тридцатые годы. Нашего видел не раз на феодосийском рейде. Правда, судьбы у них – как и у людей, оказались очень разные.
По городу бродят много португальских моряков; ну мало ли их тут бродят? Только что убыл американский фрегат УРО «Лехи» — тоже моряков бродило немало… Но ведь, вроде, «революционные» моряки должны быть… И вот наутро собираемся в аудитории, и Витя Кондратец начинает рассказывать вчерашнюю хохму: его, «профессора английского», какой-то португалец умудрился спросить что-то насчёт сувениров , на что ему пришлось, вытянув обе руки вверх, проиллюстрировать звуком «УУУУ» движение… троллейбуса, и показать пальцем куда именно надо идти к этому «УУУУ»… Поголовно все присутствующие легли кто куда от смеха – было очень занятно предположить, что именно подумал тот португалец про этого большого советского старлея…
Кто ж мог подумать, что в тот же день – только ближе к вечеру, мне тоже придётся вступить в контакт с представителями этой НАТОвской страны…
Иду через Дворцовый мост чтобы проветриться перед долгой поездкой в метро. Дохожу до Сашкиного сада и вижу, что впереди идут двое португальцев, и на повороте при выходе с площади у светофора, пытаются обойти пьяненького русского мужичка. Он общительный, а им – надо же – хочется узнать, где есть сувениры (что они ещё могли хотеть в Питере-то). Пришлось остановиться – тротуар у светофора узкий, машины плотно стоят, а потом начинают двигаться. Делаю безразличный вид, но слышу как пьяный им что-то заворачивает типа «Куба – любовь моя»… Становится немного обидно за державу, а португальцы снисходительно улыбаются… Тут я решаюсь, дурень наивный, всё-таки, пояснить им где тут можно купить сувениры. Бегло сказал где остановка, куда ехать и сколько остановок до универмага «Гостиный двор». Вижу, что моё сообщение принято с большой благодарностью, и что… меня поняли! Вот это было даже как-то слегка удивительно: я не склонен был думать, что особенно соображаю в английском. Оказалось, что это не так. Вот и светофор «зазеленел» — можно идти. Ну что же – оставаться, если мне туда же? Пошёл тоже. Во время пересечения Невского проспекта, в массе народа , чёрт меня дёрнул захотеть поздравить их с победой революции; причём вполне хватило словарного запаса. Теперь бы уже отвалить, но вижу , что что-то не так: один другому что-то переводит. До меня доходит, что «переводчик» — это курсант или кадет, видимо будущий офицер , а второй – простой матрос, не знающий английского. Ещё не понимая во что я влезаю, с улыбкой повторяю португальцу своё вполне искреннее поздравление, уже стоя на искомой троллейбусной остановке. Вот уже и троллейбус двери открыл, но… что-то держит, не отпускает, что-то не так. И эти двое тоже не едут – шушукаются. Наконец, курсант мне начинает излагать витиевато, но вполне понятно, что, конечно, спасибо вам за поздравление, только мы в Португалии будем «строить другой социализм», не такой как ваш… И смотрит так победно. Не помню, открылся у меня рот или нет, но чувствую – начинаю потеть, это в такую жару! Становится не по себе: куда я влез и что это он?! А главное – что делать?! Вокруг люди, кажется, что все смотрят на меня – идиота… Но… не отступать же, если человек не понимает?! Советского коммуниста – интернационалиста, старшего лейтенанта славных желдорвойск, у которого по научному коммунизму одни отличные оценки?! Переспрашиваю вежливо так : «А почему это Вы так, товарищ»? А сам лихорадочно соображаю: наверное, они думают, что им специально подослали советского старлея – «перевоспитателя». Но отступать некуда – они продолжают, а я слушаю. И вот что он говорит, этот курсант: «А потому, что у вас не тот, мол, социализм. Вот почему, если не любят Косыгина (знал, оказывается, нашего предсовмина), то отправляют в Сибирь»? От такого поворота я почти задохнулся! Первая мысль – сумасшедший или провокатор. Попросил его повторить, чтобы малость посоображать, что же ему ответить. Он медленно повторил – всё точно, я его понял правильно. Что ж, остаётся «включить марксизм-ленинизм» как на семинаре – что было ещё делать. А ведь курсант этот из Португалии уже тогда знал про нашу «советскую лучшую в мире демократию» и лагеря, а старший лейтенант с красной книжицей и профилем Ильича в кармане – нет. Конечно, до меня этот факт дошёл-таки, но много лет спустя…
И я начал. Гром и молния! (на английском так всё это здорово излагалось, оказывается!) . «Да вы знаете что такое Сибирь-то, ребята ? Это ж заводы, фабрики, новые города, и вообще – простор и красота; вот что такое Сибирь»! Моя тирада, вижу, до цели не дошла – посмеиваются. Мне – обидно, что даже не переспрашивает португалец. Всё он понял – пропагандист попался! После небольшой паузы задаёт следующий вопрос: «Ладно про Сибирь – а вот если вы такие миролюбивые, то зачем вам такая большая армия»? Сильно спросил, однако! Но у меня уже готов ответ с последнего семинара: «Вот когда армия США начнёт сокращаться, тогда и наша уменьшится»! Тут я, вижу, попал в точку! Причём чувствую, что уже и не потею, и всё в полном порядке – ну как на семинаре дело идёт! Хотя, вроде бы, пора, наконец, заканчивать эту дипломатию. Расстаёмся; вижу – каждый при своём мнении, но руки жмём, и они уезжают первыми в сторону Гостиного двора… Мне показалось, что этот необычный семинарище удался. Откуда мне было тогда знать про всё то страшное гулаговское прошлое наше, которое даже в португальском флоте было хорошо известно!
Такого никогда ни с кем из слушателей академии, кажется, не бывало! Признаться, сильно сдрейфил… На следующий день доложил замполиту факультета полковнику Дьячкину о том, что «показал португальским матросам где купить сувениры»… «Рассказал – и молодец!», заявил замполит.
Что, всё-таки, подумали про меня португальские моряки тогда? Наверное, уверены до сих пор, что парень прикидывался…
ВО ГЛУБИНЕ ЗАСТОЙНЫХ ЛЕТ…: 1 комментарий