Минула 65-я годовщина Победы народов Советского Союза в Великой Отечественной войне. Всё меньше живых свидетелей, всё больше мифов, «уточнений» и фальсификаций современных «мастеров истории», желающих очернить беспримерный подвиг миллионов людей, принизить огромную цену, заплаченную ими за Победу в борьбе с фашизмом и японским милитаризмом.
Но история, слава Богу, это не простая бумажка, которую может переписать кто угодно: это, прежде всего, факты. Факты, которые зафиксированы документами, фотографиями и, что самое важное, живыми свидетелями боевых подвигов людей. Вот, например, фрагмент послания премьер-министра Великобритании У. Черчилля по случаю 27-й годовщины Красной Армии Верховному Главнокомандующему ВС СССР : «… Красная Армия завоевала безграничное восхищение её союзников в борьбе против германского фашизма. Будущие поколения будут считать себя в долгу перед её несравненным подвигом.» Хорошо сказано далеко не другом нашей Родины!… И как здорово, что и сейчас ещё можно просто взять, и поговорить с одним из свидетелей и участником той Великой Битвы…
Старшина 1 статьи, участник войны с Японией Б.А. Мишатин.
Борис Алексеевич Мишатин хорошо известен тюменцам многих поколений как спортсмен, заслуженный тренер России, судья Всесоюзной категории по конькам, воспитавший целую плеяду мастеров конькобежного спорта. Его знают и как участника боевых действий против милитаристской Японии, которые вёл СССР после окончания войны с Германией в соответствии Союзными соглашениями в Ялте. Боевой путь юного добровольца Бори Мишатина нам известен по многочисленным публикациям в тюменской прессе, и начался он в 1943 году, когда ему было всего-то 16 лет. В учебном отряде Краснознамённой бригады торпедных катеров Тихоокеанского флота, где юнцов обучали правильно использовать боевую технику, были замечательные командиры: именно о них поведал недавно ветеран Великой Отечественной войны, моряк-катерник и освободитель Кореи Б.А.Мишатин.
И вот – новая встреча и неспешная беседа. Хочется выяснить у Бориса Алексеевича побольше о том, что ещё не освещено в СМИ, услышать об интересных и важных для истории моментах его боевого пути.
С.Л. Первый вопрос «вертится на языке» — о том, как вчерашние мальчишки становились моряками военно-морского флота?
Б.М. По прибытии на ТОФ в 1943 году мы сразу попали в учебный отряд на остров Русский. Преподавали торпедную науку настоящие мастера своего дела – один Герой Советского Союза капитан-лейтенант Африканов чего стоил! Героем он успел стать ещё на Чёрном море, откуда был переведён на ТОФ – вот где его опыт и пригодился! Там же оказался и североморец, тоже Герой Советского Союза старший лейтенант Быков. И было немало других командиров, обучавших молодёжь воевать. А руководил и придирчиво следил за подготовкой молодёжи лично начальник штаба бригады капитан третьего ранга Пантелеев, любимый командир, позже сыгравший большую роль в судьбе матроса Мишатина. Практика была уже во втором дивизионе Краснознамённой бригады торпедных катеров на практических стрельбах, бесчисленных тревогах: обстановка была накалённой, было много нарушений морской границы японскими разведывательными шхунами и даже подводными лодками. Патрульная служба неслась круглосуточно…
С.Л. А на чём воевали моряки – катерники Тихоокеанского флота?
ТК типа Г-5 иногда сталкивали в воду вручную…
Б.М. Торпедные катера, имевшиеся тогда на вооружении Красного флота, были, в основном, трёх типов.
ТК типа «Комсомолец» строились и в Тюмени.
Г-5 был изобретением конструкторского бюро Туполева; может быть , поэтому и напоминал фюзеляж самолёта. 19-метровый дюралевый корпус почти летел над волнами, когда на полном газу авиационные моторы выводили катер на редан на скорости в 52 узла, а это более 90 километров в час. Огромная скорость и маленькая осадка позволяла всем катерам действовать в прибрежных районах, и даже на мелководье. Правда, район плавания был небольшой – ведь расход бензина был очень велик. Команда всех катеров была примерно одного состава: командир, старшина группы мотористов, два моториста, радист и боцман. На более крупных катерах матросов было побольше, как и вооружения. На Г-5 был пулемёт на турели и две торпеды, сбрасываемые в цель только после разворота. Это означало, что катер должен был разворачиваться «под носом» у противника, который, как правило, вёл огонь… Живучесть такого корабля была нулевая: любая пуля или осколок могли привести к пожару или затоплению, но моряки об этом не думали и задания выполняли без опаски, смело и находчиво: благо на всех катерах стояли установки дымовой завесы.
Немного крупнее и значительно мощнее были катера типа «Комсомолец», выпускавшиеся, в том числе, и на Тюменском судостроительном заводе после прибытия к нам оборудования и рабочих с эвакуированных предприятий Новороссийска, Николаева и Феодосии. Этот корабль имел металлический корпус, бензиновые двигатели «Паккард» и такую же скорость, но выпускать торпеды мог уже по курсу, что значительно улучшало точность стрельбы. Был так же пулемёт на турели, а район его плавания был тоже не велик – до 340 миль, но конечно, не на полном ходу. Отличительной особенностью катеров советской конструкции была максимальная простота: бытовых условий даже не предусматривалось, так что матросы грелись и сушились прижимаясь к двигателям. Впрочем, на эти «мелочи» тогда никто не обращал внимания.
Третий и, пожалуй, основной тип катера, отвечавший всем требованиям этого класса кораблей, был торпедный катер МТВ-60 «Воспер» производства США, поставлявшийся на флот своим ходом через Тихий океан прямо с верфи. Судно, водоизмещением в 43 тонны, имело деревянный корпус (никогда не протекавший!) и целых три двигателя «Паккард», что давало ему возможность двигаться со скоростью до 40 узлов, что вполне хватало для атаки. На нём устанавливалась уже кое-какая бронезащита рубки, были пулемёты и даже 20 мм. пушка «Эрликон», а так же два торпедных аппарата, выпускавших торпеды по курсу корабля.
ТК типа «Воспер» перегоняли из США своим ходом через Тихий океан.
На большинстве «Восперов» американцами устанавливались радары, что было редкостью в нашем флоте в то время. Но главное, что особенно радовало чисто по-человечески: бытовые условия. Там были и каюта командира, и кубрик для матросов, маленький камбуз и даже гальюны! Внутри корабля было тепло, было где обсушиться и немного отдохнуть… Конечно, и экипаж был побольше. Так что было с чем сравнивать.
С.Л. Борис Алексеевич, и вот в мае 1945 года по всей стране отзвучали мелодии Победы…
Б.М. А у нас на флоте напряжении только нарастало: с 1944 года к нам стали возвращать командиров и матросов с Западных флотов, я уже рассказал, сколько одних только Героев прибыло; а основная масса была с неоценимым боевым опытом, много награждённых орденами и медалями. На наш «Воспер» №579 назначили нового боцмана, старшину 1 статьи черноморца Владимира Бесфамильного, освобождавшего Одессу и имевшего не одну боевую награду. В соседнем втором дивизионе, которым командовал будущий Герой Советского Союза капитан третьего ранга Малик, а так же в других подразделениях, было немало моих земляков: боцман Анатолий Бабанов, награждённый орденом Красного Знамени, главный старшина Николай Голиков из Яркова и нижнетавдинец, главный старшина Василий Шумилов, бывший североморец Павел Рагозин, старший лейтенант медицинской службы Латып Усланов, Володя Ерычев, Захар Трофимов… Все эти парни за боевые действия против Японии позже были награждены медалями Ушакова и другими правительственными наградами, а некоторые стали и Героями Советского Союза. И вот настал момент, когда поступила команда: «Подготовить всю боевую технику к выходу в море с выполнением боевого задания» . Боевые действия против Японии начались! Торпеды и бомбы, патроны и снаряды, сухой паёк и топливо, санитарные принадлежности и аварийные средства быстро загружались в катера и мы вышли на рейд, занимая места по отработанной уже схеме боевой тревоги. Теперь наш начальник штаба бригады капитан третьего ранга Пантелеев со своими флагманскими специалистами имел свой походный штаб на нашем, 579-м «Воспере», отсюда он и руководил действиями катеров бригады в первой десантной операции в южнокорейский порт Юки — катера нашей бригады обеспечивали переброску десанта.
С.Л. Как это практически осуществлялось – ведь противник был опытный?
Б.М. Не смотря на огромные к тому времени потери, японский ВМФ пытался обеспечивать морские коммуникации в районе Корейского полуострова, и Квантунская армия была обеспечена всем необходимым. Противодействие противника ощущалось, однако чёткие, слаженные и во многом неожиданные действия Тихоокеанского флота упреждающего характера, в особенности наших быстроходных кораблей, поставили японское морское командование в тупик. Так, десант в порт Юки был высажен без потерь кораблей, я ещё умудрился повесить наш военно-морской флаг на стреле портального крана! Но в дальнейшем, конечно, сложности и потери были, причём возникла и минная опасность: несколько наших судов во время десантных операций подорвалось на минах, которые оказались… не японскими, а американскими! Наши «дорогие союзники», пытаясь помешать японским кораблям, минировали ряд портов до начала операций Советской армии, и не удосужились проинформировать наше командование. Это выяснилось позже, уже в ходе освобождения Кореи, когда Тихоокеанский флот уже потерял несколько кораблей. Так что был и такой казус!
С.Л. Каковы были дальнейшие действия катеров бригады?
Б.М. Об этом мне уже приходилось рассказывать, но скажу, что затем последовала десантная операция в порт Рассин, где после высадки пришлось атаковать караван японских судов, шедших в Японию с техникой и личным составом: именно в этой атаке мне довелось выпускать торпеду в цель – десантный корабль ВМФ Японии, который был отправлен на дно. В десантной операции в Сейсин наш катер перевозил человек 30 медицинских сестёр: возможно, среди них была моя землячка, тюменка Мария Цуканова, ставшая Героем Советского Союза, к сожалению – посмертно. Знал бы её раньше, то хотя бы познакомился… Операция в этот крупный порт была массированной – кроме катеров нашей бригады десант обеспечивали и другие корабли, высаживавшие моряков и пехотинцев прямо на пирсы. И во всех походах, в любой обстановке, наш начштаба был на виду: с рацией и микрофоном, в рубке у экрана радиолокатора или на мостике – не известно, когда он отдыхал! Следующий поход был для высадки диверсионной группы, которая должна была отрезать отход подразделений Квантунской армии по железной дороге; это мы осуществляли в необорудованном для швартовки месте, вдали от каких-либо пирсов или портов. Ну и последняя, самая сложная и масштабная операция, была по высадке десанта в порту Гензан (Пусан теперь, в Южной Корее), где сопротивление японцев было очень серьёзное, были потери среди моряков и пехотинцев. Именно там мне и удалось вовремя оттолкнуть своего командира, капитана третьего ранга Пантелеева, от очереди, выпущенной японцем, которого я увидел раньше. Дело случая, конечно. Там, правда, мне досталось, был ранен – именно здесь и помог мне земляк, дорогой мой Латып Усланов – вечная ему память!… Могу сказать, что японская Квантунская армия была очень серьёзным противником на суше, а флот – на море. Но благодаря решительным действиям наших моряков, лётчиков и пехотинцев, большому опыту, полученному в боях против гитлеровской Германии, дни её, конечно же, были сочтены.
С.Л. А 3 сентября 1945 года наступил, наконец, мир…
Б.М. Да! «Молодец!» — сказал нашему командиру катера старшему лейтенанту Тухватуллину начальник штаба Краснознамённой бригады торпедных катеров ТОФ капитан третьего ранга Пантелеев, сходя на берег со своего флагманского «кораблика», получивший уже 14 сентября звание Героя Советского Союза за свои подвиги во всех десантных операциях и другие действия торпедных катеров. Начинался новый этап его флотской карьеры. Это была не менее трудная, очень ответственная работа в условиях нарастания «холодной войны», где боевой готовности, физической подготовке моряков, нужно было уделять большое значение. Начинался массовый призыв на флот молодёжи, кое-как питавшейся в лихие военные годы, и увольнение фронтовиков в запас; на повестку дня выходила организаторская работа по воспитанию физически крепких, выносливых моряков, способных выполнять боевые задачи на торпедных катерах. Ставший капитаном второго ранга начальник штаба Пантелеев, как бывший классный гимнаст и разносторонний спортсмен, вводит жёсткую систему физической подготовки моряков, в которой важное место занимают и утренние физзарядки, и постоянно проводимые спартакиады по многим видам спорта. Это было по мне – и мои результаты были тут же замечены; более того, мне было доверено временно исполнять должность флагманского инспектора физической подготовки бригады! Это, конечно же, была высокая честь и доверие со стороны, прежде всего, ответственного за этот участок работы, начальника штаба бригады. Не буду повторяться в своём рассказе про эту в высшей степени трудную и интересную работу: и сам ведь выступал на соревнованиях, но и контролировать, организовывать и, кстати, требовать – тоже приходилось. Между прочим, с офицеров тоже! Но ничего, получалось: ведь была у меня могучая поддержка моего любимого начальника – по сути, старшего товарища…
На этом замечательном снимке, сделанном в 1946 году, старшина 1 статьи Мишатин (слева, в среднем ряду — сам участник соревнований) среди победителей первенства Тихоокеанского флота по плаванию со спортивными трофеями. Ниже его сидит их тренер — мастер спорта и Чемпионка СССР 1940 года по плаванию брассом Александра Бершадская, а в центре снимка — начальник штаба Краснознамённой бригады торпедных катеров ТОФ, Герой Советского Союза капитан 2 ранга Пантелеев. А справа в этом же среднем ряду сидит капитан-лейтенант Байдушин, флагманский инспектор физподготовки бригады и супруг замечательного тренера – А.Бершадской, которого очень скоро «временно» (до «дембеля» аж в 1950 году!) заменит старшина 1 статьи Борис Мишатин (который станет надолго «Забайдушиным» для всех его подчинённых и сослуживцев…).
…Вскоре Пантелеев стал во главе бригады, затем его карьера повела его руководить Камчатской флотилией Краснознамённого Тихоокеанского флота. Позже он стал начальником Военно-морской академии, получил адмиральское звание, и по замечательной флотской традиции, его имя теперь носит боевой корабль ТОФа – большой противолодочный корабль (БПК), что конечно же, очень символично.
Это имя — на слуху во всём мире: в 2008 году БПК «Адмирал Пантелеев» направлялся в Южную Корею с визитом по случаю Государственного праздника – 65 годовщины освобождения Кореи от японских захватчиков — в пору Пусан, где он участвовал в параде кораблей ряда флотов: это как раз в то самое место, где матрос Мишатин спас своего командира от пули японца… 
Этот корабль весной 2009 года осуществлял операцию по пресечению действий морских пиратов в районе побережья Сомали, при этом пленил одну группу бандитов, не допустил других к судам в подконтрольной зоне. Этот славный корабль – боевой привет юности нашему ветерану, Борису Алексеевичу Мишатину.
Б.Мишатин, С.Лелеко, Г.Марьясов и А.Кузьмин (ЗТР России по хоккею, бывш. гл. тренер ХК «Рубин» Тюмень) — справа налево, на футболе. 1998 год.
Статья для газеты «Тюменская область сегодня». 10.11.09 г.
(не опубликована).