ИСТОРИЯ, ПРОТЯЖЁННОСТЬЮ В 55 ЛЕТ…

Юношеские проблемы начала учёбы
Всегда считалось что те, кто идёт учиться в военное училище после школы – почти герои, и их юность, соответственно – в сапогах. По крайней мере, так думали раньше, в далёкие советские времена. Может быть, это так и было: ведь не смотря на юный возраст, все эти пацаны, ещё почти дети, по сути, уже были обязаны служить своей великой Родине свято и беспорочно, особенно после принятия Присяги. Ведь офицерами собирались ставать – а это не хухры-мухры…
И вот пожалуйста – маменькин сынок Серёжа, впервые в своей жизни без мамы, летом 1967 года по направлению Феодосийского ОГВК, взяв в руки приличного размера чемодан со шмотками ( мама считала, что сын в военное училище должен ехать в приличном виде), поехал поступать в Ленинградское ордена Ленина Краснознамённое училище железнодорожных войск и военных сообщений имени М.В. Фрунзе. Это решение было принято с подачи моего отца, не жившего с нами очень давно – примерно с моего 4-х летнего возраста, но которого моя мама мне настоятельно советовала не забывать. Она, мудрая, считала, что, не смотря ни на что, отец у меня всё-таки имеется: мне, правда, в детстве и юности эта идея не очень нравилась, поскольку «виртуального» отца мне не хотелось; но мама – царствие ей небесное, была в этом деле настойчива. Я даже писал ему «дежурные» письма… В итоге, прямо из-за школьной парты со своими преобладающими тройками в аттестате, я прибыл в Ленинград с здоровенным чемоданом чтобы стать на следующие двадцать четыре года жизни военным железнодорожником…
Курс «молодого бойца», пройденный в Лужском лагере под руководством командира взвода ст.лейтенанта А.М. Шаповала, помнится как-то уже смутно: помню, что жили в палатках, одежду и свои чемоданы отдали в какие-то каптёрки и были переодеты в старую военную форму ХБ. Гоняли как «сидоровых коз» и сильно, всегда хотелось есть. В последствии оказалось, что все мои, да и других кандидатов на поступление в училище, шмотки из чемоданов наших были украдены, и «ушли в неизвестном направлении»… Это были мои первые в жизни материальные потери: было, конечно, жаль такие модные штучки, как банлоновую рубашку, нейлоновый плащ и остроносые туфли на высоком каблуке – весь этот моднейший «прикид» был привезён всего лишь год назад из Венгрии, где я с мамой был целых два года… Сколько же её трудов пропало так бездарно и глупо!

Кандидат, а ещё не курсант, Лелеко. Луга, лето 1967 год

 

 

Как ни странно, моих знаний для поступления в среднее военное училище оказалось вполне достаточно: экзамены я сдал очень хорошо и был зачислен на механическую специальность. Говорили, что лучше бы попадать на военные сообщения – но мне на мандатной комиссии культурно посоветовали поступать именно на механика. Об этом незабываемом моменте расскажу чуть ниже.
И вот – первый курс, третья рота, новые друзья и командиры! «Тусовка» обычно в курилках: следовательно, немедленно начал курить – как все. Во взводе – масса бывших солдат, некоторые из которых прибыли просто «отбыть номер», чтобы «дембель» стал ближе. Сейчас очень сложно вспомнить тех, кто был отчислен  по разным причинам в начале учёбы: среди них были, видимо, и парни слабоватые, а были  и хитрецы. С помощью однокашника Александра Малахова вспоминаю такие фамилии, как Наумчик, Зайцев, Усатюк, Карасевич, Насонов, Выговский и Аскеров.  Последний был моим прямым конкурентом на лыжне: то он, то я занимали первое место в забегах на 10 километров, но сзади.  Все  эти люди не вкусили прелестей офицерской службы. После их отчисления на первом — втором  курсах  наш 332 взвод стал самым малочисленным в училище – всего 22 человека. Так и закончили учёбу двадцать два лейтенанта.
Итак, на ВОСО поступить было не судьба но, забегая очень далеко вперёд, буквально на целых 55 лет (что уму сейчас не постижимо!) должен сказать, что мои последние 5 лет трудового стажа на гражданке – до 2016 года включительно, прошли на должности гражданского специалиста – ведущего инженера комендатуры военных сообщений ж.д. участка и станции Тюмень. Т.е., всё-таки стал ВОСОвцем, хоть и на старости лет!

О наших замечательных командирах…
Эх… какие это были люди! Жаль только, что понимание этого обстоятельства приходит только с годами…
Это теперь мы можем точно узнать о боевом пути миллионов защитников нашей родины в Великую Отечественную войну. А что мы знали о наших наставниках, когда учились? Практически ничего — причём я думаю, что многие поколения курсантов. Мне почти не припоминаются случаи, когда кто-то из командиров или преподавателей что-то рассказывал о себе, или о войне. А ведь в 60-е годы в училище служило множество фронтовиков и других, очень опытных офицеров…
Поэтому используя замечательные сайты МО России «Подвиг народа» и «Память народа», множество других ресурсов, содержащих ранее секретные документы и материалы, находящихся сейчас в свободном доступе, рассказы сослуживцев и родственников, материалы личных архивов офицеров, попробую рассказать о некоторых наших командирах то, что вряд ли было нам когда-то известно и доступно.

Начну с нашего главного командира – начальника нашего училища, хотя о нём уже немало написано и известно.
Генерал-майор технических войск Павел Михайлович Байдаков был активным участником Великой Отечественной войны. Паренёк из довольно глухой Вологодской деревни родился в 1914 (в некоторых наградных документах указан 1916-й) году, начал службу в железнодорожных войсках в 1934 году. Значит, начальником училища он был назначен в весьма приличном уже, 53-летнем возрасте (признаюсь, что мне, пацану, он казался тогда глубоким стариком…). Закончил службу в 1976 году. О начале его карьеры мне ничего конкретного выяснить не удалось: его УПК на упомянутых сайтах, к сожалению, нет. Но очевидно, что его служебный рост не был быстрым, он не обладал какими-нибудь волосатыми «руками» или «ногами» — да и времена тогда были не те. Но с уверенностью можно сказать, что, проходя по служебной лестнице до войны, Павел Михайлович Байдаков на всех должностях проявил множество талантов, упорства и обладал необходимыми качествами командира и инженера. Иначе его бы не направили учиться в Военно-Транспортную академию РККА, которую он закончил перед войной или в начале её. Первую свою боевую награду – медаль «За отвагу», начальник штаба строительства узкоколейной железной дороги Финев Луг – Новая Кересть старший лейтенант П.М. Байдаков получил ещё в 1942 году во время службы в 20 ОВЖДБ 15 ОЖДБР Волховского фронта. Подумал сейчас, найдём ли вообще это место не на местности – хотя бы на карте. Вряд ли! А люди тогда трудились под обстрелами и в условиях бомбовых ударов фашистской авиации. Описание его трудов в этих условиях на этом стратегическом, хоть и узкоколейном объекте, каждый сейчас может прочесть на сайте «Подвигнарода.ру» в наградном листе, но формулировку в конце документа стоит привести без сокращений: «За личную высокую дисциплинированность, самоотверженность в работе и личное бесстрашие тов. Байдаков достоин награждения медалью «За отвагу». Звучит мощно!
Позднее П.М. Байдаков занимал должности более высокого уровня в различных батальонах, проявляя свои лучшие командирские качества, награждался орденами «Отечественной войны» 2 и 1 степени, дважды медалями «За боевые заслуги» и орденом «Красная Звезда» в 1950 году.

Майор П.М. Байдаков в годы Великой Отечественной войны

 

 

 

Позднее в мирное время Павел Михайлович Байдаков был награждён орденом Ленина, «Красное Знамя», многими медалями, получал так же награды социалистических стран: Монгольской Народной Республики – медаль «30 лет победы на Халхин-Голе» и ЧССР – серебряную медаль «За укрепление дружбы по оружию» 2 степени.
Бывший командир Ленинградской бригады (8 ОЖДБР), образцово выполнившей производственные задачи в Карелии, получил своё звание на бригаде – практически единичный случай в железнодорожных войсках в мирное время. Таким образом, генерал-майор П.М. Байдаков обладал большим практическим опытом и имел высокий авторитет в войсках. По видимому, лучшей кандидатуры на высокую и ответственную должность начальника нашего училища в 1967 году найти было трудно.
«Пал Михалыча» — как его называли «за глаза», все побаивались и старались под ноги не попадаться; но он, слава Богу, и был от курсанта на приличном расстоянии. Но характер у нашего начальника, всё-таки, особенно жёстким не был: он умел прощать курсантам некоторые их промахи.

Начальник училища генерал-майор П.М. Байдаков

 

 

Лично меня, кандидата, наслушавшегося летом 1967 года в Лужском лагере рассказов «корифеев» об отличной специальности «Военные сообщения», Павел Михайлович Байдаков на мандатной комиссии «уговорил» пойти на механическую специальность очень легко, сопротивления у меня почему-то не получилось…
Правда и учёба пошла неплохо, было интересно, и училище удалось закончить вполне прилично, с дипломом красного цвета.

 

У него были колоритные заместители, умевшие сказать так, что вошли в «анналы устного народного творчества» курсантов многих выпусков. О них покороче – тем более, что никаких «америк» тут я не открою.
Начальник политотдела училища полковник Г.М. Моспанов был, как оказалось, на год старше нашего начальника, тоже участник Великой Отечественной войны, имевший немало боевых наград. Это был храбрый батальонный комиссар, политработник и офицер, умевший увлечь своих солдат на безусловное выполнение задач по строительству и восстановлению разрушенных железных дорог.

Молодой комиссар Г.М. Моспанов. Довоенная фотография

 

 

И его подвиги были достойно оценены: вот награды уважаемого Георгия Матвеевича: ордена «Красная Звезда» — 2, орден «Красное Знамя» — очень высокая воинская награда офицера, а так же медали «За боевые заслуги» — две и «За победу над Германией в Великой Отечественной войне 1941–1945 гг.».
А в 1967 году нам – мальчишкам по сути, виделся грузный человек, медленно и тягуче что-то говоривший на разводах, поправляя поминутно ползущую вверх по животу портупею…

Наиболее известным, я бы сказал даже «легендарным» заместителем П.М. Байдакова у многих поколений курсантов, был ещё один полковник — Н.А. Неронов, родившийся в 1920 году. Именно про него ходили и ходят масса баек и смешных историй, полностью отражавших его забавные и запоминающиеся на всю жизнь особенности характера.
Он любил громкость и чёткость команд, равнение и чистоту, словом всё то, что требовалось в образцовом подразделении и в училище. Поджидая его в роте дежурному требовалось, по возможности, точнее определить, откуда именно он может появиться (иногда высылались разведчики в соседние роты) – от этого зависела его реакция и последствия его прохода. Например, если не удавалось его встретить «в лоб», с громкой командой «Смирно!!!» прямо в него, то добра ждать не приходилось. Мог к чему-нибудь придраться. Но если он бывал «оглушен» — то вопросов у него никогда не было. Он буквально рычал в ответ «Вольнааа!», и мчался в соседнюю роту. Из «дяди Коли» на разводах исходила масса «крылатых и вечных перлов» железнодорожного литературного языка. Я приведу только один пример, а множество бывших курсантов, которые, я надеюсь, эти мои писания прочитают, вспомнят и различные другие, очень разнообразные нюансы, которые тоже являются, между прочим, историей нашего училища и, я уверен, не должны быть забыты.
Ну вот, подводит полковник Неронов результаты проведённого кросса среди подразделений училища. Из кармана огромной глубины, он с трудом достаёт какую-то бумажку, внимательно её всячески осматривает (строй курсантов училища в это время замер по команде «Смирно»), и громко изрекает буквально следующее: «Слушай результаты кросса. На три тысячи метров. Первая рота — четвёртая рота. Вторая рота — третья рота. Третья рота – пятая рота…», и т.д. Народ курсантский тихо захлёбывается от смеха, но… молчит. С трудом. Как и в другой какой-нибудь раз, когда он снова что-нибудь изобретает «фольклорное». Например, приказывает: «Убирать территорию от подъёма до… КПП!», «Молчать я вас спрашиваю!», и многое другое, неповторимое…

Капитан Н.А. Неронов в годы Великой Отечественной войны

 

 

 

Первую боевую награду – медаль «За отвагу», молодой командир взвода 68 ОВЖДБ лейтенант Николай Александрович Неронов получил в 1943 году за подробно расписанные в его наградном документе подвиги, которые он совершил во время авианалёта фашистской авиации на стоявшие на станции Слоновка воинские эшелоны с боеприпасами и военной техникой. Там он спасал людей из завалов, вызывал восстановительный поезд и подмогу из своего батальона, организовал растаскивание вагонов с боеприпасами, которые взрывались, калечили и убивали его людей. А сам остался жив, этот храбрый офицер.
К сожалению, на сайтах МО России больше документов о нём не просматривается, нет и УПК и, следовательно, о его дальнейшей карьере и наградах пока сведений у меня нет. Но надо думать, что этот боевой офицер не зря и не случайно трудился в военном училище, воспитывая нас, будущих командиров железнодорожных войск. В любом случае Николай Александрович Неронов — это уникальный в своей своеобразности офицер, память о котором хранится во многих поколениях бывших курсантов нашего училища.

 

Командир батальона полковник В.Р. Новиков
Спустя много лет, уже имея возможности интернета, я выяснил, что комбат наш после окончания нашего училища перед началом Великой Отечественной войны, был в нём оставлен, чтобы воспитывать, готовить к службе молодых офицеров железнодорожных войск. Это усматривается из его документов, имеющихся на сайте МО России «Память народа» — только лучшим, как известно, доверяли такие важные и сложные задачи. А родился наш будущий комбат в 1919 году в Смоленской области. В октябре 1939 года стал курсантом Училища ВОСО им. М.В. Фрунзе и всю службу посвятил воспитанию молодых офицеров. Лейтенант Владимир Романович Новиков поэтому вполне заслуженно получил медаль «За победу над Германией». Абсолютно понятно, что он приобрёл большой опыт в этой сложной и ответственной службе и был нужен всем без исключения начальникам училища, не забывавшим его достойно награждать за успешные труды. К сожалению, его УПК мне найти так же не удалось, поэтому пока не могу назвать время нахождения в должностях В.Р. Новикова. Но к моменту, когда мы познакомились с нашим комбатом, он был награждён ещё двумя орденами «Красная Звезда» и медалью «За боевые заслуги».

Капитан В.Р. Новиков. Послевоенное фото

 

 

 

Имея положенное на должности командира батальона курсантов воинское звание на ступень выше, полковник Владимир Романович Новиков был для нас примером во всех отношениях. Особенно, конечно, в строевой подготовке. Высокий и красивый, даже величавый, аккуратный и строгий офицер, обладавший замечательной строевой выправкой и мощнейшим, самым красивым в училище голосом, меня просто покорил. Заставил быстро перенять его манеру командовать, когда он команду «Смирно!» подавал с прекрасным раскатом – получалось эхо, а не команда!

Таким был при нас наш комбат полковник В.Р. Новиков

 

 

 

Его голос был слышен на любом фланге училищного строя, поэтому именно он командовал парадным расчётом училища при подготовке и проведении парадов на Дворцовой площади и тренировках. Так что уже на втором курсе я мог умело «духариться», изображая голос нашего комбата Новикова. Причём, иногда некоторые верили, что это именно он командует, особенно если я «включал звук» сверху, из открытого окна ротного умывальника…

Я почти уверен в том, что в нашем 1 батальоне полковника В.Р. Новикова видели чаще всего именно в нашей 3 роте: его рабочий кабинет был почти напротив тумбочки дневального по роте, немного правее и рядом с лестницей. Ещё чуть дальше по коридору находилась канцелярия роты – рабочее место нашего командира роты майора А.И. Гончаренко. Поэтому именно наши курсанты, особенно бывшие в наряде по роте, видели этих командиров практически постоянно. Поэтому в длинном коридоре команды «Смирно!» в течение дня звучала очень часто. А вот побывать в кабинете нашего комбата, я думаю, довелось далеко не каждому курсанту нашего батальона. Мне же пришлось, причём по очень интересному, служебному поводу на 3 курсе.
О своей «командирской карьере» заместителя командира взвода первого курса я ещё расскажу поподробнее, но в двух словах должен сказать, что такое высокое доверие командира роты я, конечно же, старался оправдать всеми силами. Службу во взводе организовал строго согласно требований Уставов и Наставлений, проявлял требовательность к подчинённым, старался вникать в жизнь учебной группы – в общем, изо всех сил старался работать, как полагается.
По-моему, к моей командирской деятельности особых нареканий не было ни от командира взвода 1 курса лейтенанта В.П. Кутянина, ни от командования роты. Но вот ближе к зимнему отпуску народ мой стал готовиться, ликвидировать «хвосты», в том числе и в физподготовке, которой я, наученный Фёдором Минько на 1 курсе, тоже уделял немалое внимание. И дисциплинарная практика шла как надо – своих курсантов поощрял за старание и успехи, взыскивал с нерадивых за упущения, всё фиксировал – как учили.

Это не отвлечение от рассказа о нашем комбате, а только преамбула: во взводе был курсант, значительно старше всех, включая заместителя командира взвода, который, мягко говоря, мои требования воспринимал с большим юмором и, кроме того, имел немало упущений по службе. За что и получал разнообразные взыскания перед строем.
Именно по поводу этого курсанта меня неожиданно вызвал в свой кабинет полковник В.Р. Новиков перед началом зимнего отпуска курсантов 1970 года. Можно себе представить: какого-то замкомзвода вызвал командир батальона! Голосом, не предвещавшим ничего доброго, спросил, почему курсант N не может поехать в отпуск? Слава богу, моя книжка замкомзвзвода всегда была со мной, я её достал и доложил комбату, какие именно, когда и за что были мной наложены взыскания на этого курсанта. Получалось, что последняя неделя не увольнения заканчивалась примерно через неделю. «Идите!» — я умело повернулся и вышел, не забыв сказать чётко, как учили – «Есть!».
Этот факт почему-то быстро забылся, но через неделю я, сам наказанный за допущенный серьёзный грех командиром роты и не поехавший в отпуск, вдруг обнаружил… отсутствие названного курсанта! Комбат не стал «переступать» через какого-то юного, можно сказать, сопливого, замкомвзвода, и дал разрешение на отпуск этому курсанту ТОЛЬКО ПОСЛЕ ИСТЕЧЕНИЯ срока его наказания. По молодости лет я удивился немного, и… забыл. Но не совсем, разумеется: со временем этот факт в моём сознании становился всё более удивительным, а позднее я понял, наконец-то: опытнейший командир, познавший военную службу очень глубоко, настоящий профессионал – воспитатель молодых офицеров, тогда тоже УЧИЛ МЕНЯ, КАК СЛЕДУЕТ ПРАВИЛЬНО ПРИНИМАТЬ РЕШЕНИЯ, с учётом довольно щекотливых обстоятельств военной службы. Немного позже я узнал, что курсант этот был не простой, а имел, как говорится, «волосатую лапу» — небольшую, но вполне весомую. И комбат не стал обращать на этот факт внимания, не преступил Закон и Устав. Поддержал, получается, вот такого, совсем ещё юного, командира. И эта оценка командира и человека тоже в голове появилась только со временем. Увы, так мы все устроены. И это тоже была учёба…

Наверное в 1976 году, абсолютно случайно, летом, оказался я около Витебского вокзала в Ленинграде. Днём был не в академии – причину не вспомню. В толпе людей я увидел его величавую фигуру в гражданской одежде. Я немного опешил, и вдруг до меня дошло, что Владимир Романович… уже не служит! Он неторопливо шёл мне навстречу и тоже увидел худого старлея, улыбнулся – значит, узнал. Как же это было приятно, хоть военная форма, разумеется, в толпе человека выделяет. И мы заговорили о службе, учёбе, вспомнили и тот случай. Оказалось, что совсем недавно он уволился в запас и, по-видимому, пока чувствовал себя не своей тарелке, но чувствовалось, что он этой встрече был рад. Он был такой же красивый, седовласый и стройный человек – наш комбат. Сейчас я уверен – это было просто чудо! Вот так встретить и довольно долго разговаривать с таким человеком в многомиллионном городе… Но встретил, пообщался. Помню эту встречу всю жизнь.

Командир 3 роты майор А.И. Гончаренко

Ротный командир у нас был майор Александр Иванович Гончаренко, родившийся в 1930 году в украинском городе Гуляй Поле, про которого я могу говорить очень долго. Невысокий, сухонький офицер, уже тогда под сорок лет, производивший впечатление очень строгого и резкого начальника, мог «построить» любого. Его тихонькие, но заносчиво звучащие команды — «Рота — равняйсь! Фюююрнаааа!», не сразу долетавшие до флангов в длинном коридоре нашей роты, быстро доходили до сознания. «Как врррррежу….!» – иногда очень грозно произносил командир роты — брррр прямо… И — тишина…Т.е., идёт УЧЁБА будущих командиров! И так, и эдак — он всяко умел. И мы впитывали. И тоже стали, надо надеяться, не такими уж плохими офицерами, владевшими некоторыми приёмами воздействия на умы своих подчинённых…
Это был великий педагог и воспитатель будущего молодого офицера. Своим тихим, но доходившим до сознания любого голосом, он ввёл в наши мозги много полезной информации, постулатов военной службы офицера желдорвойск, которые стали на все годы службы, по крайней мере, для меня, законами или ещё точнее – аксиомами взаимоотношений с подчинёнными. Я уверен, что и он сам всегда в своей службе руководствовался именно теми самыми постулатами советского офицера; может быть, поэтому он и не стал полковником…

                                          Командир 3 роты майор А.И. Гончаренко

Наверное, сейчас полезно вспомнить некоторые его методы, слова и действия, которые стали образцом для подражания – когда его нет на белом свете, в этом особый смысл. И главное – это память о нём. Помнится ещё одна его крылатая фраза: «Встал, надел шапку – пошёл на трассу!»… Это он так нам, глупым, прививал постоянную готовность служить, готовил нас к беспросветной трассовой работе на стройках коммунизма… Ещё больше впиталось от Александра Ивановича без всяких слов: просто то, как он себя вёл и что делал в разных совершенно обстоятельствах.
Ну вот яркий пример: было мне очень тяжело в первые месяцы учёбы и службы – ничего не получалось по службе, сержанты (о которых разговор особый) 3 курса в нашем взводе сильно донимали ещё до Присяги. Маме, разумеется, сынок написал об этом. Учиться, конечно, хотелось, и получалось неплохо, но без мамы было тяжко. Да и в первые месяцы никого из друзей – одноклассников, поступивших в это же время (Сергей Арустамов, Коля Григорьевский) я не видел – не общался, никого тогда к нам не допускали. Мама, видимо где-то в сентябре, взяла и приехала в Ленинград, сынка своего поддержать. Они поговорили с Александром Ивановичем обо мне, он… взял и отпустил меня в увольнение с мамой на ночь, потом – ещё, и ещё раз. Мама подгоняла такси к подъезду училища после занятий, меня пропускали через КПП с увольнительной и… комсомольским билетом ( военного-то ещё не было – Присягу ещё даже не приняли!!!), и мы ехали на квартиру Серёги Арустамова на канал Грибоедова, 154. Только много позже я понял, насколько он рисковал, нарушая установленный Уставами и Приказами порядок увольнения подчинённого. И зачем это ему надо было?! Но он такой был человек, Александр Иванович Гончаренко: требовательный, жёсткий вроде, но и такой вот, как отец родной… Мы с мамой его не подвели ни разу – я всегда был в роте вовремя.

Ленинград, принятие Присяги у Смольного, октябрь 1967 года. Меня поздравляет старый большевик Виноградов, слева — майор А.И.Гончаренко, и в центре — живот начальника политотдела полковника Г.М. Моспанова. Вдали – курсанты нашего 332 взвода Амелёшин, Казадаев, Процик и ещё один наш товарищ, если не ошибаюсь Усатюк, впоследствии исключённый из училища.

Эти его качества, совершенно неподвластно моему сознанию, каким-то образом в меня проникли так, что подобные вещи я тоже во время своей службы совершал. Зная, что за это мне может, как минимум, «влететь», а как максимум – отразиться на службе вообще. Особенно это касалось слова офицера — командира или начальника, данного подчинённому. Принцип «Делай как я» — главный принцип в военной службе — это очевидно именно от того, что Александр Иванович так учил и так делал сам, без лишних разговоров. Он учил уметь брать на себя ответственность…

Вот его слова, записанные в моём выпускном альбоме значительно раньше Государственных экзаменов:

«Закончив военное училище, Вы облегчённо вздохнули, надеясь на свободу действий и поступков, принятия решений и т.д. А на самом деле – далеко не так! В день окончания училища начнётся самая трудная, но при умелой организации, и почётная ответственность не только за себя, но и за других! А это зависит от знаний и умений работать. Не надо распыляться; в любой работе, прежде всего, нужно оценить главное. Никогда не останавливайтесь учиться. А когда Вы окончите Военную академию продолжайте же учиться у своих подчинённых!
Поздравляю с окончанием училища с отличием в Юбилейный год! Благодарю за службу! Желаю волевых качеств советского офицера, требовательности и душевной теплоты к своим подчинённым. Счастливой службы!»
27.02.1970 г. Подпись: А.И. Гончаренко.

В этих замечательных словах — весь Александр Иванович, царствие ему небесное; лучше, душевнее и точнее никто из начальников никогда мне ничего не говорил и не писал. Он всё предугадал – и моё окончание училища с отличием, и мою будущую учёбу в академии. И, конечно же, всю свою службу (1967 – 1991 г.г.) я старался следовать его заповедям. Поскольку он не учил нас «лизать жопу» начальству, мне, по-видимому, и не удалось подняться высоко. Наверное, не хватило ещё каких-нибудь иных качеств. Но все его напутствия — исполнил.
Его образ, мысли и его советы не выходят из головы, не забываются и уж точно – не забудутся никогда! Ведь мы с Александром Ивановичем после моего окончания училища до самой его смерти переписывались: где бы я ни служил – на Украине, в России или в Монголии, везде я получал от него письма, в которых он меня учил своими советами, подсказками и добротой. Эта переписка продолжалась и после службы тоже. Всё это многолетнее общение бесценно, и в душе, конечно, останется навсегда. Письма его храню.          Не перестаю себя ругать всё время отсутствия дорогого человека с нами потому, что так и не собрался с ним повидаться – он и его супруга Ирина Семёновна так звали… Этот факт очень тяготит. Так нельзя себя вести с дорогими людьми. Я ведь не зря назвал А.И. Гончаренко отцом – он им, по сути, и был. И, наверное, не только для меня, но, всё-таки, мне кажется, что мы были особенно близки. И абсолютно логично, что его дочь Елена – та самая, когда-то юная девчонка, на которую издали мы иногда посматривали, каким-то образом почти десять лет назад прочитала мой старый рассказ на блоге, нашла меня, и мы теперь дружим с ней как настоящие брат с сестрой. И как когда-то с ним, переписываемся и перезваниваемся как родные люди. Потому, что у нас один папа – Александр Иванович Гончаренко – курсантский отец родной.
Он ушёл от нас в ноябре 2009 года в городе Воронеже — пусть земля ему будет пухом. Рассказ об этом необыкновенном человеке и командире, я считаю совершенно не полным, по разным причинам у меня пока нет всех документов его личного архива. Виной тому сложности последних лет, но я уверен, что придёт время, и рассказ этот будет дополнен, переработан и опубликован.

      Командир нашего 332 взвода ст. лейтенант А.М. Шаповал    —   самый близкий нам офицер в училище. Слава Богу, он здравствует и, благодаря интернету и друзьям курсантской юности, мы не только на связи, но и имели возможность встретиться и поговорить о прожитых годах и нашем прекрасном, таком, по сути, кратком совместном периоде учёбы в училище в 1967-1970 годы. Эти три года всем нам дали многое, и те, кто жив, никогда не забудут то время и своего командира. А он, к тому же, человек удивительной судьбы, рассказ о котором предлагаю читателю ниже.

«Всю жизнь мне везло на хороших людей, я счастливый человек!» — эту фразу наш дорогой командир курсантского взвода Алексей Михайлович Шаповал постоянно повторяет во время своего неспешного рассказа о своей жизни и службе в наших славных железнодорожных войсках… Что ж, значит, и наша встреча с ним – курсантов его 332 учебного взвода механиков в 1967 году, тоже не была случайной; нам очень повезло на прекрасного командира и человека. Наверное, так и должно было случиться, но понимаешь это только спустя много десятилетий. Всё-таки, такие встречи в жизни просто так не случаются. Но я забегаю далеко вперёд со своими выводами, да и не стоит, пожалуй, делать такие выводы за всех его бывших подчинённых – все мы были очень разными. Поэтому всё, тут написанное, разумеется, только моё личное мнение, поддержанное несколькими друзьями моей курсантской юности. Слишком многих, к сожалению, уже нет в нашем поредевшем виртуальном строю…

Поэтому послушаем нашего бывшего командира – настоящего профессионала человеческих душ и великого жизнелюба, родом с Украинского села Голтва, с тех мест, где когда-то проводилась знаменитая Сорочинская ярмарка, описанная Н.В. Гоголем.
Отец его был удивительный человек — не пьющий, поэтому считался на селе «не совсем хорошим». Закончил церковно-приходскую школу, т.е. был вполне грамотным. Мать была не грамотная, оба были 1907 года рождения. Отец трудился в колхозе, а когда началась война погнал колхозный скот на восток. Потом в 43-м, когда село освободила Красная армия, вернулся, стал председателем колхоза. Пришлось ему много потрудиться для восстановления сожжённого немцами хозяйства. Воевали с села 117 человек, и отец тоже вскоре добровольно ушёл на фронт, погиб и похоронен в Будапеште в 1944 году — тогда сыну исполнилось 7 лет. В войну, в 41-43 годах Лёша был в селе, оккупанты школу не закрыли, и дети учились в хате. 4 класса кое — как закончил. В 5-й класс не пошёл – нужно было работать, и мама не препятствовала. Года через четыре, наверное уже в 1947 году, стал захаживать в библиотеку и начал ухаживать за девчонкой-библиотекарем. Летом работал один дома, но читал плохо, было стыдно. На русском говорить почти не умел. Девочка Тамара была года на два постарше, постаралась юношу чтением увлечь, а он ходил в библиотеку, чтобы на неё почаще смотреть – очень уж она ему понравилась. Но зачитался, научился как следует читать, полюбил Пушкина, Лермонтова, многое стал запоминать наизусть. Пошёл в 5-й класс в 15 лет, поэтому 5-7 классы сидел переростком, но Лермонтова шуровал наизусть. Учительница русского языка Галина Павловна была поражена тем, как переросток Лёша мог наизусть читать классиков русской литературы! Стал у неё на лучшем счету, появился интерес к учёбе вообще. В 7 классе вообще стал отличником, получил похвальную грамоту как отличник учёбы. Короче говоря, Алексей оказался талантливым в учёбе парнем, не смотря на большие перерывы в учёбе. Но нужно было учиться дальше.
Посоветовали поступать в Кременчугский железнодорожный техникум: место это было не очень далеко от села, но в городе Алексей был впервые в жизни. И он, бедняга, не смог там самостоятельно найти нужного дома — целый день, не евши и не пивши, ходил по нужной улице и искал нужный номер. Но его…не было! Полностью убитый усталостью, вернулся домой и спал 2 суток. Дома объяснили, что дом №14 на противоположной, чётной стороне этой улицы! «Вот, опять повезло – рассказали…» — говорит ветеран.
Шёл 1953 год. Придирчиво в техникуме встретили деревенского отличника: диктант по русскому, физику, пришлось сдавать на общих основаниях – не верили в его знания, приобретённые в деревенской школе. Но не сплоховал, прошёл, и был принят. Хорошо учился и в техникуме, по окончанию был направлен осмотрщиком вагонов на станцию Никитовка: вначале боковым, потом пролазчиком — такие специализации осмотрщиков сейчас и в нормативных документах-то не найти, но важность и огромная ответственность этой работы никуда не делись.
В 1957 году в 20-летнем возрасте призвали парня в армию, и он оказался в учебном полку железнодорожных войск (ОУЖДП) в Петродворце. Сходу себя отлично показал как отличный стрелок, хотя и охотником не был. Первую благодарность получил от командира полка полковника Каплуна. Служба пошла хорошо, командир учебной роты майор Тяжло Николай Павлович сразу приметил смышленого и образованного парня, приблизил к себе, поручил составлять и писать расписание учебных занятий. На втором году службы порекомендовали, как тогда было принято, на комсомольскую работу. Стал секретарём в роте. На третьем году предложили возглавить уже комсомольскую организацию батальона, т.е. офицерскую должность. Вот пошла карьера у рядового Шаповала! Для большего веса и вполне по морально-деловым качествам, стал паренёк сержантом. «Всё благодаря моему командиру роты – милейшему человеку и прекрасному командиру-фронтовику майору Н.П. Тяжло – и в этом мне снова очень сильно повезло…». Отмечу от себя – сам Алексей Михайлович, будучи человеком, абсолютно скромным, никогда про себя, про свои успехи или победы, не любил и не любит распространяться…
Работа у комсомольского руководителя учебного батальона спорилась, самому Алексею очень понравилась, да и материально сержанту на должности старшего лейтенанта было намного лучше, чем обычным сержантам – 25 рублей были очень приличные деньги для молодого человека срочной службы. Но вот настало время, когда надо было расставаться с военной службой – три года пролетели не заметно. И задумался сержант Алексей Шаповал над своей дальнейшей жизнью. Конечно, кроме трудовой деятельности, он ни о какой другой не думал: решил было поехать на строительство какой-нибудь гидроэлектростанции. Масштабных строек в те времена в Советском Союзе было много и рабочих рук, особенно вполне образованных и довольно опытных после армии, не хватало. Тут как раз в полк прибыли «покупатели» — представители этих самых строек, была тогда такая практика.
Но командиры отсоветовали: зачем тебе это нужно – ты парень образованный и уже с опытом – иди в военной училище! Опять указали Алексею правильный путь, хотя он очень опасался, что все полученные когда-то знания уже растерял. Так оно и оказалось, но, всё-таки, отправился он в командировку в учебный центр нашего славного орденоносного училища железнодорожных войск и военных сообщений имени М.В. Фрунзе, и сдал все предметы на… тройки. Но мудрая мандатная комиссия во главе с начальником училища генерал-майором Ф.И. Прибовым, конечно же, разглядела в сержанте-троечнике будущего отличного офицера – воспитателя, и даже предложила готовиться стать старшим учебного отделения, и вместо отделения механиков учиться на военных сообщениях! Это же мечта тех, кто понимает разницу…
Но Алексей Шаповал из другого теста, «коней на переправе менять» не умел, и попросился именно на механика. За три года у него было два командира взвода: Борисов и Г.Г. Ильченко. А ротный – А.И. Гончаренко, много давший в профессиональном и человеческом плане будущему командиру. Так что не только Алексею Михайловичу тогда снова, очередной раз повезло с командиром, но и автору этого рассказа тоже – только гораздо позже, в 1967-м году! Кратко об учёбе сержанта Шаповала можно сказать одно: в 1963 году, неожиданно для него самого, получил молодой лейтенант Диплом с отличием!
Нет смысла пояснять, что за три года учёбы сержант А.М. Шаповал стал обладателем не только отличных знаний, но и серьёзного служебного авторитета, поскольку к выпуску из УВОСО им. М.В. Фрунзе имел выслугу целых 6 лет! И опять же повезло парню с командирами: ротный А.И. Гончаренко был образцом настоящего советского офицера-воспитателя, и командир взвода Григорий Григорьевич Ильченко тоже. (Забегая далеко вперёд скажу, что этого прекрасного офицера в звании капитан мы, курсанты 332 взвода, в 1967 году застали именно в нашей роте).
Ну, а такого парня отпускать не хотели, предложили курсантский взвод первого курса – все условия для реализации своего немалого уже опыта были налицо!
Но коммунистическое и воинское воспитание молодого офицера не давало ему воспользоваться таким предложением: ему надо было что-то такое, где служебная деятельность была связана с преодолением трудностей при достижении поставленных целей. Короче, сердце коммуниста посчитало, что есть где-то более тяжёлые участки работы, где бы он мог показать все свои качества командира и техника-механика. И где в нём нужда больше…
Даже его молодая супруга – ленинградка вопрошала – «…зачем тебе это, Лёша? Ведь предлагают, значит, уважают и доверяют. И квартира есть в Петродворце, да и Ленинграде тоже…».
Я тоже, беседуя с ним, спросил, ну как же так, почему, Алексей Михайлович…? Ответ был простой: « Ты знаешь Серёжа, надоели как-то все эти казармы, плацы и образцово-показательная служба. Для чего я учился? Строить материально-техническую базу коммунизма, укреплять мощь страны. А где идут стройки – там, где нет ни казарм, ни плаца хорошего, там, где трудовые будни, иногда превращающиеся в подвиги…». Он попросился туда, где трудно. Его просьбу уважили, и он был назначен командиром взвода на тогдашнюю ударную стройку – железную дорогу Ивдель – Обь.
Добираться в часть пришлось вертолётом километров за 300 от Ивделя. Взвод в палатках, никаких плацев и казарм – всё построили позднее. Даже до ближайшей колонии более 200 километров – самое то место для проявления лучших качеств советского офицера-железнодорожника! Командир путевой роты капитан Колдунов молодого, но уже «тёртого» лейтенанта-механика сходу назначил заведовать путеукладочной командой с путеукладчиком ПБ-2. Ребята там у него подобрались хорошие – с таким опытным командиром взвода, мне кажется, другими они бы и не могли быть…
Через два года вышестоящие командиры, заметив успехи офицера, назначили А.М. Шаповала заместителем командира автомобильной роты по технической части. Так что служба шла хорошо и, главное, офицеру она нравилась: преодолевать трудности в тяжёлых условиях болотистой тайги у него получалось отлично. Правда, заболела супруга, и её отправили на лечение в Ленинград. Поехал в отпуск туда и наш герой – очень хотелось посетить родное училище. Поднялся на родной этаж и вот она, радостная встреча с дорогим командиром 3-й роты! Александр Иванович Гончаренко был не менее рад встрече с бывшим курсантом, прибывшим из глубин Сибирской тайги, и сходу сделал ему предложение, от которого было невозможно отказаться. В роте оказалась вакансия командира курсантского взвода – немедленно потащил парня к начальнику училища на приём. Представил генералу Ф.И. Прибову своего кандидата, дав исчерпывающую характеристику.
Замечательный командир и человек был генерал-майор Ф.И. Прибов, но сказал, что сам-то лично не имеет права назначать офицеров в училище, предложил тут же написать рапорт и, если есть время, то заехать в Главное Управление ЖДВ к генерал-лейтенанту Я.М. Майорову на приём с рапортом, на котором сходу наложил свою резолюцию-ходатайство. «Если вам повезёт, то добро пожаловать…» — сказал вещие слова генерал. «Опять мне повезло на такого начальника…» — говорит Алексей Михайлович.
Повезло: легко попал на приём к генерал-лейтенанту Я.М. Майорову, который внимательно отнёсся к трассовому офицеру, изучил принесённое личное дело, поговорили и про заболевание супруги и её лечение, потом вызвал начальника отдела кадров полковника Курбатова и дал команду рассмотреть старшего лейтенанта Шаповала на должность командира взвода в училище. Но, как оказалось, старшие начальники команды дают, но не все младшие спешат их выполнять…
Полковник Курбатов оказался не слишком послушным офицером, да и не очень вежливым – начал сильно шуметь матом по поводу «откуда-то взявшегося старлея», «которого ждут стройки коммунизма – ты там нужнее» и вообще, «…там, в училище, найдутся кому служить и без тебя». Во время этой тирады Шаповал, конечно, помалкивал – спорить не привык, да и таких крикливых начальников ещё не встречал за свою службу. Почти вытолкнул полковник Курбатов претендента на службу в училище, и поехал Алексей не солоно хлебавши на свою трассу… Только гораздо позднее он узнал, какие «сливки» обычно попадали на эти, впрочем весьма хлопотные, должности командиров взводов в славное училище ВОСО…

Но, как оказалось, дело с переводом всё-таки закрутилось: в управление Свердловского корпуса довольно быстро пришла соответствующая бумага из Москвы. Для Алексея Михайловича первый «звоночек» был именно оттуда – кому хочется терять хорошего офицера! Командир корпуса генерал Н.Я. Рылов неожиданно предложил ему должность командира учебного взвода в учебном полку в городе Свердловске – та же капитанская должность в хорошем городе, и квартиру в придачу – заманчивое предложение. Но, как уже выше было отмечено, не в характере Шаповала было «менять коней на переправе…» — его уже ждал командир 3 роты механиков майор А.И. Гончаренко, да и мы тоже – его будущие подчинённые из 332 учебного взвода. Но, правда, я немало забегаю вперёд, и никто из нас ещё не предполагал, что мы встретимся летом 1967 года. Но встреча была неминуема…
Прибыв к себе в автороту, зампотех сообщил ошеломляющую новость командиру роты. Тот был в ступоре: «Ты шутишь, такого не может быть! Неправда! А кто же меня будет прикрывать-то…» — это был для него самый тяжкий момент: ротный периодически увлекался «зелёным змием», и тогда Алексей Шаповал добросовестно прикрывал своего командира, и вот такая неожиданность. И вот прибыл приказ в батальон, краткое прощание, и вот уже, при полном параде, старший лейтенант А.М. Шаповал представляется своему командиру роты майору А.И. Гончаренко. Успел как раз ко времени набора кандидатов на поступление в училище 1967 года – в это же время в учебный центр под Лугой собиралась наша «братия», в том числе будущий его 332 учебный взвод…
Но вот ротный командир повёл представляться нового командира взвода к новому начальнику училища – генерал-майору П.М. Байдакову. Мы все помним своеобразие характера дорогого нашего Павла Михайловича: он мог сказать! И, когда новоиспечённый командир взвода чётко докладывал о своём прибытии на службу в училище, резко заявил: «Я вас не приглашал! Идите отсюда!». Ну, каково новенькому? Но Александр Иванович успокоил – не переживай, он у нас такой. Поехали в Лугу – пора было уже заниматься нами, его первыми и, как оказалось, последними воспитанниками, будущими офицерами – механиками железнодорожных войск.
И вот тут произошла наша судьбоносная встреча летом 1967 года. Отсюда и началось наше знакомство, теперь уже давно перешедшее в крепкую и вечную дружбу бывшего командира с остатками его взвода…
Что сказать, вспоминая годы учёбы под руководством Алексея Михайловича: умелый он был воспитатель подчинённых.

Личный состав 332 учебного взвода перед каким-то торжественным маршем на плацу училища. 2 курс, 1968 год. Командир взвода ст. лейтенант А.М. Шаповал слева

 

Ведь к тому моменту, когда он нас взял, он уже прошёл очень серьёзную школу службы в линейном батальоне на трассе, ранее служил солдатом, сержантом целых три года, причём успешно исполнял должность офицера батальонного масштаба. И только после этого, по инициативе, к слову, командира роты майора А.И. Гончаренко, был назначен в училище на курсантский взвод.
Он всегда был спокойный, очень уверенный в себе и знающий офицер, обладавший многими педагогическими и прочими талантами, умевший справляться с любыми ситуациями. Никогда в нём не было даже признака заносчивости или превосходства, хотя имея такой опыт военной службы некоторые военные себе такое позволяли. Воспитывал он личным примером, и не любил одно и тоже повторять дважды. Самый яркий пример, не выходящий из головы всю сознательную жизнь, из лагерного периода второго курса; взвод идёт на тактическое поле. Лес, и кое-кто себе позволяет немножко поговорить. Командир взвода даёт указание прекратить разговоры, но… болтаем, болтаем языками! Спокойный, уравновешенный голос командира взвода сообщает: «Не работает голова – работают ноги. Взвод, бегом — МАРШ!». И… побежали, что поделаешь! И жарко, и жалко — но зато справедливо! Это тоже была учёба, которой он отдавал всего себя и, если мы всё-таки, не были полными дураками (хотя не до всех стразу доходило), то рано, или поздно, все его методы работы с личным составом оседали в головах его курсантов. Особенно это было важно для таких, как я – в то время бывшего 17-летнего школьника. Таких во взводе было человек пять или шесть, которые всё это непроизвольно впитывали. А было человек десять из солдат, некоторые из которых себя считали «съевшими истину» и не очень впитывали науку нашего командира взвода. Ну, Бог им судья – учёба есть учёба, а заслуги А.М. Шаповала в нашем становлении как будущих офицеров очень велика.
Командир взвода проявлял постоянную заботу о нас. И в бытовых вопросах, и в вопросах учёбы он всегда был рядом, был вхож к любым преподавателям и мог повлиять на курсанта для улучшения показателей в учёбе. Работал и с преподавателями, чтобы они повторно проверяли знания курсанта, с которого требовал улучшить показатели в учёбе. Об этом важном направлении его деятельности захотел рассказать один из бывших курсантов нашего взвода, добившийся самых больших успехов в службе, бывший командир дорожно-строительного корпуса и старый друг автора этого рассказа, генерал-лейтенант В.А. Букреев.
«По окончанию 1 курса сдавали экзамены по некоторым предметам, оценки по которым шли в Диплом. Один из таких предметов был то ли партийно-политическая подготовка, то ли история КПСС – сейчас трудно вспомнить. Но я допустил «ляп», сравнив Гитлера с выдающимися личностями, повлиявшими на ход истории. Бывали в молодости и такие ошибки. Преподаватель возмутился такой непродуманной оценке и поставил оценку «3». Как тогда поступил великий педагог А.М. Шаповал: он сообщил мне, что я по его просьбе (!) получил «2», чему я был сильно удивлён. Оказалось, что он встретился с преподавателем, поговорил с ним, а потом объяснил мне, что позднее можно будет пересдать этот «трояк» – он уже тогда видел мой потенциал, и считал, что я смогу окончить училище с Красным дипломом. Чуть позднее, когда все наши курсанты уже поехали в отпуск, мне, благодаря его содействию, удалось получить по этому предмету итоговую оценку «4». Я был ему всегда очень благодарен – ведь так, как он планировал, в итоге и случилось».
От себя могу сказать, что хоть и не припоминаю конкретных моментов в своей учёбе, но могу подтвердить, что и мне наш командир взвода таким образом помогал не раз добиться лучших результатов, вразумлял не раз, что так же привело к получению Красного диплома. И всё благодаря его настойчивости и умению правильно направить молодую энергию подчинённого на достижение лучшего результата. Такие случаи были наверное со всеми курсантами нашего взвода – это была, кроме того, и наша учёба. Как же это нам пригодилось в службе!
Очень много сил и времени он уделял нашему физическому воспитанию и успехам в спортивных дисциплинах. Сам был отличным спортсменом, а со своего заместителя старшего сержанта Ф. Минько (тоже, теперь давнего друга многих его бывших подчинённых) постоянно требовал улучшения наших физических кондиций и успехов в спорте. И Фёдор занимался этим делом добросовестно, без каких-либо послаблений. По себе помню, что к лету следующего 1968 года, я представлял из себя вполне спортивного парня, «дружившего» и с перекладиной, и с брусьями, да и неплохо бегавшим. Всё это была заслуга нашего командира взвода и его заместителя.

332 взвод перед очередным кроссом на дистанцию 3000 метров 1969 году. Справа командир взвода ст. лейтенант А.М. Шаповал, в центре бывший старшина 3 роты, в то время уже командир взвода лейтенант А. Бондарев. Автора рассказа на фото нет – дежурил по роте

Из рассказа Алексея Михайловича становится ясно, что в 3 роте под командованием им глубоко уважаемого командира Александра Ивановича Гончаренко, служба так же шла очень хорошо; было полное взаимопонимание, поддержка и, кажется, перспективы были самые хорошие. Но, как это часто бывает в военной службе, иногда планы меняют своё направление, причём по не зависящим от офицера причинам. Вот и в 1970 году в училище началась реорганизация в связи с переходом на более высокий уровень обучения. Нашему, как и ряду других командиров, предложили два варианта дальнейшей службы: в Монголию командиром отдельной роты водоснабжения (в 17 ОЖДБР), второй — в учебный Петродворецкий учебный полк на равнозначную должность. Учитывая состояние здоровья супруги, он выбрал второй.
Нашему командиру роты Александру Ивановичу Гончаренко в этот момент – летом 1970 года, так же пришлось менять место службы. Он при нас закончил обучение в военной академии тыла и транспорта (ВАТТ) и, видимо, учитывая так же длительное нахождение в должности командира курсантской роты, ему следовало расти. Возможно были какие-то другие причины – к сожалению, уже нет возможности поговорить с ним на эту тему… В любом случае всё это только мои предположения.
Итогом 1970 года для нашего 332 учебного взвода стал выпуск 22-х молодых офицеров-механиков в войска, перевод в Петродворецкий учебный полк на разнозначную должность нашего командира взвода ст. лейтенанта А.М. Шаповал, и туда же, на должность преподавателя, нашего командира роты майора А.И. Гончаренко. К новому месту службы наш командир взвода убыл сразу после сдачи Государственных экзаменов и на нашем выпуске, к сожалению, не присутствовал. Майор А.И. Гончаренко нас выпускал лично…
А пока снова дадим слово В.А. Букрееву: ему удалось послужить с нашим командиром взвода в Петродворце в 30 ОУЖДП, куда его назначили после окончания училища. В соседней роте на аналогичной должности его встретил бывший командир взвода ст. лейтенант А.М. Шаповал. Виктор Александрович вспоминает, как ему стало тогда обидно, что столь опытный и знающий офицер находится на такой же, как у него – совсем ещё молодого лейтенанта, должности в полку. Хотя, с другой стороны, была большая радость от того, что Алексей Михайлович снова рядом. Он не раз помогал своими дельными советами, и они дружили – это дорогого стоит. Вскоре Виктору разрешили поступление в ВАТТ, он поступил, закончил академию в 1976 году и получил направление на БАМ. Некоторое время они не встречались, а дружба сохранилась на всю жизнь…
А сейчас проследим за дальнейшей карьерой нашего взводного командира А.М. Шаповала. Офицера, которому, по его выражению, «…всегда везло на командиров». В учебном полку у опытного офицера Шаповала служба так же пошла как надо: в его взводе готовили электро-газосварщиков, специалистов, очень ценных и нужных для железнодорожных войск. Никаких тайн в этой профессии, разумеется, у Алексея Михайловича не было, и процесс учёбы шёл отлично.
Он сделал два выпуска, и его «партийная сущность» снова себя проявила – ведь ещё в первом своём путевом батальоне на строительстве трассы Ивдель-Обь он закончил бригадную партийную школу в Серове (Место дислокации управления бригады в то время). Полковые политработники эту важную деталь его служебной биографии, разумеется, сразу оценили, и через пару лет он был назначен заместителем командира роты по политчасти, стал слушателем Университета марксизма-ленинизма. За три года заочной учёбы – а это была именно учёба, и учебное заведение такого профиля давало в то время высшее партийное образование, которое высоко котировалось в стране вообще, а партийных органах — в том числе и армейских, в частности, и получил новые знания.

В учебном полку со своими подчинёнными

Вскоре его вызвали командир полка полковник Слатин и замполит полка подполковник Зимин. Товарищу капитану предложили должность заместителя командира батальона по политической части. На возражения капитана Шаповала насчёт того, что «…я же не умею…» было заявлено, что готовы направить его на высшие курсы политсостава Сухопутных войск СА на 4 месяца – там всему тому, что ещё не знаешь, научат! И вообще, полковой командир сказал обескураженному капитану, что во время войны комиссаров готовили за три месяца из любых офицеров, а ты, мол, такой опытный и образованный (Ни он, ни его замполит Зимин, оказывается, не заканчивали УМЛ!) вдруг пасуешь…
Короче говоря, стал капитан А.М. Шаповал слушателем 64 Курсов политсостава в городе Таллине, по его словам «…погулял там четыре месяца» и, таким образом, «освоил» программу Симферопольского высшего военно-политического строительного училища (СВВПСУ)! По крайней мере, Диплом получил именно такого образца. Так у него в 1975 году начался путь в политработники более высокого ранга…
По возвращении в полк без долгой раскачки получил предложение на должность замполита автомобильного батальона в город Мгу. Батальон трудился на объектах в Карелии. В 1976 году его переформировали в мехбат и отправили на БАМ.

 

Заместитель командира батальона по политической части капитан А.М. Шаповал

 

 

 

Прибыл Алексей Михайлович со своим батальоном в бывшую «свою», Серовскую бригаду. К слову, в это же время, а точнее в 1979 году, пути служебные снова свели бывшего командира взвода и его курсанта: майор В.А. Букреев был назначен в эту бригаду командиром батальона механизации. Алексей Михайлович тогда ещё оставался замполитом батальона. Снова дружески встречались и вспоминали училище.

 

В конце 1977 года А.М. Шаповала пригласили в политотдел, назначили инструктором политотдела бригады по организационно-партийной работе. И обозначили дальнейшую перспективу – секретарём партийной комиссии бригады.
На собеседовании в Москве предупредили насчёт «тёмных пятен» — любых. По-дружески говорил об этом забытый полковник ПУ ГУЖВ – лучше откажитесь сразу, чем разбираться потом. На эту должность, как видим, старались найти и назначить людей самых чистых, преданных коммунистов, ничем не запятнанных – а ведь очень правильно поступали политорганы! Алексею Михайловичу Шаповалу скрывать было нечего.
Послали на курсы в Петродворец на два месяца. По возвращению на партийной конференции бригады в 1978 году инструктор политотдела бригады майор А.М. Шаповал был избран в состав партийной комиссии, где и стал её секретарём. Началась служба на очень ответственном партийном посту в 42 ОЖДБР.
Всё было отлично, но через несколько лет пришлось вклиниться в расследование по полушубкам и постовым тулупам в одном из батальонов. Подполковник А.М. Шаповал с сожалением вскрыл целую цепь нарушений, которые начались от бесконтрольности комбрига В.П. Почтаря, начальника политотдела В.Ф. Бойко, главного инженера А.Б. Малаховича, некоторых тыловых руководителей и многих прочих, самых низших звеньев офицеров бригады и батальонов. Понимания этой проблемы при разбирательстве в бригаде не нашёл. Пришлось собрать все эти обширные, тщательно проверенные материалы, и отправить их в политуправление войск.
Это дело так же в памяти бывшего командира 175 ОЖДБМ В.А. Букреева – он прекрасно помнит происходившие в бригаде неприятные события, помогал секретарю партийной комиссии разобраться по существу – ведь часть постовых тулупов была предназначена для караула его батальона. По его словам, благодаря принципиальности и настойчивости нашего бывшего командира взвода подполковника А.М. Шаповала ущерб государству был возмещён, а постовые тулупы возвращены на склад. Учёба продолжалась…
Впрочем, до конца разобрались, или нет, инициатору расследования неизвестно, но собираться на «дембель» было пора. Бояться секретарю парткомиссии было некого: выслуги было 29 лет, а справедливость должна была восторжествовать. Были и другие расхождения во взглядах с некоторыми начальниками, в частности по «темпам роста рядов коммунистов бригады» — были такие термины ещё в 80-х годах…Кого-то вверху они не удовлетворяли. К тому же серьёзно заболела дочь – требовалось квалифицированное лечение.
Рапорт на увольнение подписали с радостью, дали путёвку в санаторий, где офицер с семьёй отлично отдохнул. Расставание со службой было очень торжественным – видимо, некоторые товарищи были несказанно рады уходу принципиального секретаря партийной комиссии бригады. Вручили именные часы. Кроме бригадных командиров и начальников, провожал лично заместитель начальника политотдела корпуса в Тынде, принесли ящик всякой снеди и подарков, было множество хороших слов…
Но без ложки дёгтя, разумеется, такое событие не обошлось: в служебной характеристике были указаны, мягко говоря, не существующие недостатки в его служебной и партийной деятельности. В том числе и плохой «рост рядов». Алексей Михайлович не согласился с такими выводами, снова направил аргументированное письмо в политуправление ЖДВ. Результат получил уже в военкомате, куда прибыл становиться на воинский учёт в 1982 году.
Военный комиссар сообщил, что «…на замену первой прибыла вторая характеристика» — бывает же и такое! Значит, и там, вверху, в политуправлении войск в то время, всё-таки, были люди адекватные. Но согласно второму варианту, по словам Алексея Михайловича, с него можно было писать икону…
Смех смехом, а что делает офицер железнодорожных войск по дембелю? Ищет работу, хотя были и сомнения: сколько можно трудиться? Но крестьянская сущность глубоко партийного и порядочного человека пересилила. В Петродворце тогда располагались курсы офицеров ЖДВ – всем известная «кузня кадров» ЦОК ЖДВ. Пошёл на приём к начальнику, генералу Юдину. Начальник пожарного надзора – предложенная должность показалась подходящей, начал трудиться. Потом в 1983 году в Исполкоме Петродворцового района произошла встреча с другом курсантской юности Борисом Сорокиным. А встречи старых друзей часто бывают очень продуктивными – знаю по себе. Там задали наивный вопрос: «А вы сможете поработать заместителем начальника управления народного образования нашего района»? Там трудились люди, не знавшие, что после железнодорожных войск офицер может делать буквально всё.

Поэтому Алексей Михайлович согласился потрудиться для народного образования в должности заместителя начальника. Снабжение, газификация и электроснабжение, финансы, строительство и ремонт всех объектов народного образования весьма обширного Ленинградского района легло на плечи принципиального офицера и коммуниста Шаповала.
Но перед этим сильно упёрся генерал Юдин. Заявил, что отпустит только «по статье!». Вот как нужен был именно Алексей Михайлович нашей «кузне кадров»! Из Исполкома вынуждены были позвонить депутату райсовета Юдину и подсказать, что работника А.М. Шаповала необходимо в указанный срок оформить переводом на новую работу… Перевели мигом – что делать.

…12 лет служил верой и правдой народному образованию Алексей Михайлович, пока не наступили «лихие 90-е». Когда в кабинет к нему начали приходить неясные люди, пытавшиеся совать ему пачки денег в карман в виде «отката» за выполняемые работы по капитальным ремонтам, утверждая, что так теперь полагается, и это законно. Будучи в этом не уверенным и зная нормальные законы, решил в этом не участвовать и уволился – чужого не нужно, своего достаточно. Совесть чиста.

В 1994 году произошли изменения и в семейной жизни, теперь у него есть любимая супруга, повезло « и с вами, ребята…». Спасибо вам на добром слове, дорогой командир! Друг курсантской юности и наш единственный из взвода генерал-лейтенант Виктор Букреев, как мне кажется, весьма редкая фигура среди механиков, выпускников 3 роты тех лет.

Я лично припоминаю ещё только бывшего начальника железнодорожных войск РБ генерал-майора А.Я. Степука, нашего бывшего старшину роты. А воспитал этого нашего генерал-лейтенанта именно он, наш командир взвода. В этом его особая, на наш взгляд, заслуга и уникальность: ведь Алексей Михайлович сделал только один выпуск молодых офицеров. И такой выдающийся результат! Наш генерал Виктор прямо говорит, что «…командир взвода дал ему столько, что этого хватило, чтобы стать генерал- лейтенантом»!

Генеральный директор Федерального государственного унитарного предприятия «Управление ведомственной охраны Министерства транспорта Российской Федерации» В.А. Букреев (слева) в 2000-х годах периодически навещал своего бывшего командира взвода (стоит рядом с ним) и постоянно поддерживает с ним связь. Именно такими должны быть отношения с людьми, давшими нам путёвку в жизнь

Именно поэтому на 60-летнем Юбилее рядом с ним за праздничным столом сидел один из его почётных гостей, бывший командир взвода Алексей Михайлович Шаповал.
Виктор Александрович считает, что этим шагом «…он достойно «отплатил» тем, кто в далёкие БАМовские времена отнеслись к А.М. Шаповалу предвзято за его справедливую и бескомпромиссную позицию настоящего коммуниста при расследовании упомянутого выше серьёзного нарушения социалистической законности в 42 ОЖДБР.

Долгожданная и незабываемая встреча автора рассказа с дорогим всем нам человеком во Мге 10 лет назад

 

 

Он всегда был примером нам, курсантам, наверняка не ощущая этого. Остался примером и всем офицерам, коммунистам и просто людям. Причём, не только во время военной службы. Сейчас здоровье немного подводить стало – давление высокое, бывало и плохо, причём совсем недавно – зимой 2019 года случилось что-то типа инфаркта. Таблетки никогда не любил и не любит, отставил их в сторону. И вдруг стало лучше! Сейчас бегает (на самом деле быстро ходит), давление нормальное – сам удивляется. Врачи тоже – но факт налицо.

Врачи не верят – требуют объяснений. А он в ответ – «я бросил пить таблетки, и всё!». Ох, как хочется надеяться, что Алексею Михайловичу снова повезло в жизни, и в дальнейшем с ним будет всё только хорошее. Какие его годы – всего-то 86-й идёт! И тут он всем, кто его знает, являет великолепный пример жизнелюбия! «Осталось меньше 15 лет, Серёжа! Дальше жить – это уже не нормально…» — шутит Алексей Михайлович Шаповал – наш несгибаемый, единственный и неповторимый, первый наш командир.

Дай ему Бог доброго здоровья: сохранившиеся на этом свете бывшие курсанты из нашего взвода, поддерживающие с ним связь, считают его примером в жизни, службе и даже в семейных отношениях. Поздравляя с праздниками, днями рождения и просто разговаривая о жизни, всегда благодарят за воинскую и человеческую науку, от него полученную, его бывшие воспитанники Виктор Букреев, Александр Малахов, Владимир Гурин и автор этих строк. Уважаем! И спасибо за всё!

Командир взвода капитан Н.Н. Яровой
Капитан Николай Николаевич Яровой был назначен командовать нами на третьем курсе, причём временно, как руководитель войсковой стажировки. Деталей уже не помню, но это был очень требовательный и, одновременно добрый и уверенный в себе офицер с большим опытом работы. И он тоже обладал замечательными человеческими качествами, за что все курсанты его очень уважали и любили.
Как снег на голову свалилось известие о его скоропостижной смерти в отпуске в 1973 году – как раз, когда я поступал в военную академию… Горевали – нечего скрывать. Пусть земля Вам будет пухом, Царствие небесное, дорогой Николай Николаевич…

На этой уникальной фотографии конца 60-х годов, по видимому, происходит приём зачётов или сдаётся экзамен по физической подготовке: слева сидит начальник физподготовки и спорта училища подполковник Беспрозванный (если не ошибаюсь). Правее капитан, видимо один из командиров взводов, рядом с ним – командир 3 роты майор А.И. Гончаренко, правее командир 1 батальона полковник В.Р. Новиков, за которым стоит командир взвода нашей роты капитан Н.Н. Яровой. Сидящего правее комбата офицера и того, который справа в рубашке не припоминаю.

Первый наш старшина 3 роты — старшина А. Степук — запомнился каждому молодому курсанту почти как отец-командир. Высокий и статный, требовательный и душевный, он мне, мальчику из Крыма, посоветовал взять первые свои новенькие сапоги по своему размеру: «Чтобы не болтались на ноге…» .
Тут он малость ошибся: зимой на лыжах, не имея возможности дополнительно утеплить ноги, я здорово поморозился… Ему немного не повезло во время выпуска, но, слава Богу, всё обошлось и он стал генерал-майором, первым Начальником железнодорожных войск Республики Беларусь!

Начальники железнодорожных войск Республики Беларусь генерал-майор А.Я. Степук (слева) и России — Герой Социалистического Труда генерал-полковник Г.И. Когатько.

Заместителем командира взвода (на первом курсе) у нас был старший сержант Минько Ф.А. — все первые шаги в армии, начиная от изучения технологии намотки портянок, проведены под его чутким руководством. Высокий, статный и сильный, красавец — сержант, пользовался в нашем 332 взводе непререкаемым авторитетом, хотя не припоминаю с его стороны проявлений жёсткости или чрезмерной строгости. Умело работал со взводом по физической подготовке, так что к середине учебного года я, например, уже не чувствовал себя «колбасой, висящей на турнике». А к концу первого года (1968 г.) нормы ВСК и вообще вся гимнастика стала моим коньком; думаю, что тут явное влияние моего первого замкомзвода. По-моему, Федя был просто снисходителен к нам, особенно к таким как я, «маменькиным сыночкам»…

Мой самый первый зам.командира взвода и вечный друг Ф. Минько, дай ему Бог здоровья!

 

 

 

 

 

Старшиной роты на втором курсе был старшина А.И. Бондарев, и это был самый тяжкий для меня период службы. С ним, земляком из Евпатории, опытным служакой из солдат, сразу не сложились отношения. Его придирки по мелочам «доставали»: например, он любил меня ловить с открытым ртом при выходе роты, скажем, на лестницу, при следовании на ужин (обед, завтрак). Сразу – минимум один палец кверху – значит, наряд на работу схлопотал от «земели»! Если вдруг был записан в увольнение – то, скорее всего, увольнению «крышка». Он любил лично контролировать мою работу, как правило, по чистке туалета. «Высший пилотаж» моих трудов, помнится, была очистка писсуаров бритвой до такого блеска, который они не имели при изготовлении. Толик своего времени на меня не жалел – контролировал мои труды до глубокой ночи, и только тогда «принимал работу»… Наказывал за всё буквально, и перед строем – тоже. Народ такому «землячеству», конечно, удивлялся… Но я не жаловался, терпел. В увольнение, всё же, иногда прорывался, и тогда уж удавалось немного пообщаться и с Серёгой Арустамовым, а иногда даже виделись с Колей Григорьевским. На зимние каникулы тоже удалось поехать, и на втором курсе – снова. Учился-то отлично – но с Толиком ухо надо было держать «в остро», как говорится. Но вот на третьем, уже будучи отличником учёбы, заместителем командира взвода и сержантом , я необдуманно обнаглев немного, опоздал из увольнения. Мой взвод вместе с ротой уже уехали на лыжный кросс – позор, позор был… Майор А.И. Гончаренко зимнего отпуска не дал; ругал не много – но было очень стыдно. Правда, оставил за старшину на остатках роты – «сливки» с хвостами и другими проблемами, не поехавшие на зимние каникулы 1970 года, были под моим командованием. Время и возможности для свободного выхода в город у меня было в избытке: и вот тогда состоялся наш с Толей душевный разговор.
Его, выпускника училища 1969 года, как одного из самых опытных молодых офицеров, оставили в училище на курсантском взводе. «Ну как, Сергей, дела командирские?»- спросил «земляк». Я рассказал ему, какие сложности – получил много очень ценных советов и рекомендаций. А проблемы у меня, совсем молодого сержанта из школьников, конечно, были, и как-то было не с кем их обсудить, да и неудобно вроде. Вот тогда мой старший товарищ мне поведал о том, что все его действия в отношении меня, «зелёного сынка», но будущего командира, были направлены на то, чтобы я «прочувствовал, как может быть трудно», и какие при этом бывают законные методы воздействия на нерадивых или нарушителей. Я, к тому времени, уже и сам кое-что начал понимать в его методе… «Серёжа: так трудно, как на втором курсе, тебе уже никогда не будет – будь уверен. Но ты это – прошёл и «намотал на ус» — применяй в дальнейшей службе!».
Такой это был методист-воспитатель, мой «земляк» Анатолий Бондарев. Не скрою: эта его «школа воспитания нерадивых», проведённая на моей собственной «шкуре», в сочетании с памятью о школьном хулигане Стрижаке, мне очень помогла в воспитании «тяжёлых» подчинённых. Я никогда, ни разу никого не испугался, зная методы и приёмы своего бывшего старшины. И никогда они меня не подвели, всегда приводя к положительному решению сложных, иногда просто «тупиковых», ситуаций. Могу только благодарить «земляка» за науку!

Наш бывший старшина роты на 2 курсе капитан А.Бондарев

 

 

Позже, когда у меня были очень трудные времена во время учёбы в академии тыла и транспорта в 1973 году, Толя Бондарев – тогда уже командир роты в училище, мне не раз помог в учёбе: просто делая за меня курсовые работы силами своих талантливых, мне не известных, курсантов, которым я тоже очень благодарен… Говорят, что он впоследствии «проштрафился» — допустил превышения своей власти, за что был уволен. Что ж – каждому своё. Человек меняется, как и вся наша жизнь. Не могу и не хочу его судить или давать оценки – не моё это дело. А за науку ему – спасибо!

Разумеется, в наших судьбах приняли участие множество других офицеров – командиров и преподавателей, которые нас учили, наставляли и воспитывали. Их вклад в обучение и воспитание курсантов 332 взвода тоже очень велик и, в то же время, очень разный и индивидуальный. У меня нет цели рассказывать обо всех – запомнились самые близкие мне и всем нам люди, настоящие наши воспитатели. Спасибо им и вечная память.

 

Судьбы моих однокашников

Хочется перечислить всех тех, кто сумел дойти до окончания нашего трёхгодичного тогда курса обучения, вобравшего в себя и теорию, и практику, и плохое, и хорошее. Было и смешное — тоже факт. Смотрю в выпускной альбом – какие все молодые лица! Вот я с Валей Казадаевым – другом моим из солдат, бывшим намного старше меня (1947 г.р.), из тамбовского города Рассказово; мы любили с ним побаловаться, особенно покушать.

С другом Валей Казадаевым в моём родном городе Феодосия на отдыхе после 1 курса, лето 1968 года

 

 

Так нас и звали – «тонкий» и «толстый» в буфет отправились… Когда в самом конце нашей учёбы Валентин сильно поссорился с нашим замкомзводом А. Широковым, к которому примкнули некоторые из бывших солдат, то мы с Валей пришли к Александру Ивановичу за советом. Он его дал, простившись с нами отдельно, дабы не произошла драка ненормального с невиновным в момент ухода из училища в новеньких лейтенантских погонах…
Бог тебе простил, я думаю, Алёша, и Царствие тебе Небесное… К великому сожалению, мой друг Валентин Егорович Казадаев, по сведениям, полученным от почтальона города Рассказова, куда я сообразил когда-то написать на адрес его родителей, умер ещё 20 лет назад… Страшно, ужасно жаль — невосполнимая потеря…

А вот на странице Вовчик Гурин, мой друг с 1967 года и по настоящее время, тоже житель Тюмени, и Коля Новиков, закончивший свою службу, по некоторым сведениям, на Украине. Лёша Паськов из ростовской глубинки тоже потерялся в просторах страны, желдорвойск и во времени, а по последним сведениям, полученным из «Одноклассников», тоже покинул нас навечно — царствие Небесное Лёша. Слава Бабич — один из примкнувших к той давней ссоре, закончив службу, потрудился ещё и в ведомственной охране железнодорожного транспорта России. Сейчас он житель Волгограда.
Об этом сообщил Виктор Букреев, единственный генерал- лейтенант из нашего взвода, получивший это высокое звание на должности командира корпуса в дорожно-строительных войсках России. Позже он трудился начальником Управления военизированной охраны МПС России, реформировал его в Федеральное государственное предприятие «Ведомственная охрана железнодорожного транспорта России». Мне удалось поработать под его руководством дважды, но всегда, к сожалению, без серьёзных дивидендов по службе. Первый раз – командиром мехбата в бригаде, которой он командовал на Алтае в 1986 году, второй – в Тюмени, заместителем и начальником тюменского отряда ведомственной охраны ЖДТ России на Свердловской железной дороге (2002 – 2004 годы). В обоих случаях, почему-то, судьба «уводила» его в другую «стезю», и я оставался без его могучего плеча…
Позже Виктор Александрович — руководитель Федерального Агентства автомобильных дорог России, а закончил свою карьеру Генеральным директором ФГУП «Ведомственная охрана Министерства транспорта Российской федерации». И при этом всегда, всю свою жизнь все мы для него – друзья юности из 332 учебного взвода…

 

       Одна из редких встреч в Москве, 2008 год. На даче Виктора Букреева

На следующей странице альбома – крымчанин, мой «земляк» — житель Симферополя Валентин Цепков, направленный служить в ракетные войска. В 2005 году я, оказавшись в Симферополе, предпринял неудачную попытку найти его; удалось поговорить лишь с его сестрой.

А рядом с ним — «профессорского вида» лейтенант Афанасьев, тоже попавший в ракетные войска когда-то, однажды побывавший на отдыхе в Феодосии в 80-е годы. Житель Гомельской области больше не попадался на жизненном пути… Но вот, наконец-то, благодаря Интернету, буквально он вдруг ПОЯВИЛСЯ В ОДНОКЛАССНИКАХ!!!

«Ракетчик» Саша Афанасьев нашёлся!!! И… ушёл навеки…

 

Да, есть радости в нашей жизни, есть! И будем радоваться этим счастливым моментам. Жаль только, что радости эти не вечные, и Саши, к великому сожалению, теперь тоже среди нас уже нет…

Коля Севастьянов был самым старшим во взводе (1946 года рождения), не смотря на то, что в армии до училища не служил. Рассудительный и спокойный мужик попал в Тюменскую железнодорожную бригаду, добросовестно служил, вырос до командира ОТЖДБ, получил орден «Красная Звезда». Здесь же в 1991 году погиб в автокатастрофе; мне пришлось принять участие в похоронах этого замечательного человека, друга и сослуживца. С тех пор ежегодно осенью, в любую погоду, его сослуживцы собираются у памятника Николаю почтить его светлую память. Всегда в это пасмурное время погода улучшается, всегда появляется солнце…

Единственная встреча старых друзей в Тюмени – автора статьи, Николая Севастьянова и Леонида Павловского, примерно в 1990 году. Двух, сидящих справа, к сожалению, давно нет на белом свете…

 

«Курянин» Саша Малахов попадался мне на БАМе будучи командиром отдельной роты эксплуатации; та встреча была очень радостной, имела продолжение на 96-м километре, где собирались ещё Саня Амелёшин – клубный работник тогда, и Лёша Павловский, наш бывший старшина, служивший позже в Красноярской бригаде в звании майора и перешедший в дорожно-строительные войска СА примерно в конце 80-х. Ничего не знаю про Амелёшина, а благодаря интернету успешно найден на своей родине, в Курской области, Александр Малахов! И мы на связи — как здорово!

Саня Малахов Алексей Амелёшин и я около Лёшкиной поленницы дров. БАМ, 1976 год

 

Командир первого отделения и, по совместительству – учебной группы, был Вася Русаков из солдат, по выпуску попал куда-то далеко на Восток. Насколько мне известно, его уже нет в живых – Царствие ему Небесное…
Такая же участь постигла весёлого, юморного и заводного нашего единственного грузина, талантливого электротехника Славку Ириаули (ласковая кликуха «Слоник»). Сколько всего с ним произошло в училище — сразу не вспомнишь, но кое-что можно. В 1970 году прибыли на практику в Лозовской мехбат, который как раз сооружал обход этого большого железнодорожного узла. Лето – «колесо крутится» без остановки: кубы, кубы давай, мехбат!
Мы, курсанты, сразу задействованы помощниками начальников смен – опыта набираться. Но, правда, иногда успевали и на танцы сбегать – я там, например, нашёл себе… первую жену.
А Славка тогда нашёл поломанный… бульдозер Д-572, базой которого, как известно, был дизель-электрический трактор ДЭТ-250.
Эту историю расскажу чуть позднее, а назначения мы получали вместе с ним в Киеве на крановые взвода мостовых батальонов, только я в Конотопскую, а он – в Вологодскую бригаду. Как расстались в сентябре 1970 года, когда я вышел на станции Хутор Михайловский, так больше и не увиделись… Эх, Славик!

Вовчик, я и Слоник перед Государственными экзаменами. Луга, 1970 год

 

…Ты был большим любителем увеселений, за что и поплатился в скорости. Знаю, что ты был и талантливым, дельным командиром, но всё равно был уволен, чем-то занимался у себя дома, в Краснодаре.  Вова Гурин с ним сумел как-то повстречаться. Последний раз – а теперь его уже нет среди нас. Царствие тебе небесное, дорогой!
Валерка Кондратьев – ещё один «Курянин» нашего взвода. Тоже – никогда не появлялся в поле зрения во время службы. Надеялся, что жив-здоров. Но жизнь опять внесла коррективы – лет 10 назад письмо на старый адрес его родителей получил сообщение от сестры Валеры о том, что он умер… Ещё одна потеря 332 взвода!
А вот Мирон Здреник – житель Днепропетровска, в прошлом постоянно был на связи с Витей Букреевым, потом и со мной — по скайпу. Почти вся его служба после начала БАМа прошла там. Хороший, грамотный ротный, дослужился до начальника автослужбы бригады, и на такую же должность перевёлся в Днепропетровскую – счастье по советским временам… Мирон, а сколько было «похождений» — законных и вовсе нет, а? Бррр – что мы с тобой иногда творили?! По молодости… Впрочем, писал я это уже 10 лет назад. Столько воды утекло…

Мирон и Володя Гурин на скайп связи. Декабрь 2012 года

 

 

Это ж с увольнения я тогда, в 70-м зимой, сильно опоздал от тебя едучи после совершенно не законных возлияний, за что Александр Иванович справедливо меня наказал отказом в отпуске! Всё бывало… Теперь времена другие, и мы уже с 2014 года не контактируем с ним. Жаль…
Юрку Антоненко, великого мастера пулевой стрельбы, чаще видели на соревнованиях, нежели в аудиториях. Учился из рук вон, и выпить был не дурак! Впрочем, кто ж был тогда дурак-то на это дело? Но, насколько помню, это его увлечение ему вышло «боком» — только не помню когда именно его уволили.
Самый оригинальный среди нас был единственный «чистый курсант», не имевший к выпуску сержантского звания – Лёша Алексеев. Обладатель нескладной, кривой и очень высокой фигуры, он всегда подвергался насмешкам, впрочем, вполне дружеским. Назывался кратко, но ёмко – «Хрючок». Лёша был обладателем огромных ладошек, которые можно было сравнивать с небольшими экскаваторными ковшами. Размер ноги был тоже больше сорок шестого… Неплохо умел оформлять разные стенгазеты, от чего, по слухам, в войсках ударился в клубную работу. Какова его дальнейшая карьера культпросветработника и судьба вообще – пока не известно.
Зиновий Петрович Процик – оригинал с Западной Украины с интересным произношением, был прекрасным другом. Жаль, что его судьба мне не известна – может, взять и написать в Зборовский район Тернопольской области? А вдруг…? Если найду время, напишу! Хотя в наше сложное время это звучит немного глупо…
Женя Сажко – спокойный и вполне уверенный в себе человек из-под Харькова, из солдат, был склонен к политработе. На сколько знаю, ей и занялся в войсках – но точнее не в курсе. Даст Бог, свидимся? Но вначале как-то найтись надо…
Вот и всё – никого не забыл, кроме себя. Всех вспомнил, жаль только – не все уже в живых…
Не всех Бог миловал – некоторых забрал. Уже самому восьмой десяток, а в альбоме Лёша Павловский мне писал: «Вот и подходит к концу наша совместная учёба…» — Господи, о чём это ты, Лёха, писал?! И тебе, мой дорогой друг, не повезло, и тебя уже нет на свете… Печальное какое-то окончание получилось. Но что поделать — такова жизнь.

Предназначение
Вспоминая годы учёбы в училище, всего-то три, я не устаю поражаться тому, как умело и здорово наши командиры сумели сделать из разношёрстной толпы кандидатов настоящих советских офицеров! А ведь действительно: собрали молодёжь разного возраста и подготовки, и из солдат, желавших стать офицерами, и тех, которые приехали «укоротить время до дембеля», и таких вот как я – сынков, и ребят с трудовым опытом. И вот все эти отделения, взвода и роты уже вдруг в 70-м году — переодеты в офицерскую форму, получили дипломы, предварительно пройдя практику в войсках, и пожалуйте – на стройки коммунизма! Нет, это поразительно: как это у них получилось, наших командиров и преподавателей!
И ведь, в основном, усвоили науки, получили знания, навыки и практику. Поэтому и служили все; правда кто как смог, и успехи в службе у всех были свои, индивидуальные и неповторимые. И недостатки, к сожалению, тоже.
Мне, не боюсь повториться, тогда очень повезло, поскольку на третьем курсе мне было оказано командиром роты А.И. Гончаренко большое доверие — меня назначили на должность заместителя командира взвода на первый курс. Это означало, что мне, девятнадцатилетнему бывшему школьнику, поручили учить, воспитывать, и наставлять курсантов — первокурсников. практически таких же по возрасту, а некоторые были и постарше. А заодно и нести ответственность за многое в их службе. Я только потом понял, что это мой командир роты майор Александр Иванович Гончаренко меня готовил к работе в войсках — он знал как это делается!

Вот личный состав 353 учебного взвода перед кроссом (1 курс, 1969 год), стоят справа налево: ЗКВ мл.сержант Сергей Лелеко (332 выпускной взвод), курсанты Владимир Березан, Юрий Исаев, Сергей Горбылёв, Валерий Минаев, Виктор Баранов, Николай Ковалёнок, Евгений Шмигельский, Алексей Базаренко, Алексей Дмитрук, Михаил Никитин, Сергей Савельев, Валерий Воронков , Вячеслав Крылов (не закончил училище) и командир взвода лейтенант Виктор Павлович Кутянин.
Сидят в том же порядке: курсанты Евгений Прасолов, Владимир Гомолко, Пётр Босак, Виктор Павлов, Сергей Ковалёв, Геннадий Качан, Владимир Бычков, Сергей Свистельников, Виктор Пастух, Николай Кузнецов.

24 человека на фото, а по сведениям от надёжных источников, выпускалось 27 молодых офицеров. Возможно, трое были тогда в наряде? Точно тут не вижу Серёжи Красильникова… Уточним. Главное – всех люблю и помню.
Командиром 353 взвода 1 курса был лейтенант В.П. Кутянин, своеобразный молодой офицер, по своим командирским качествам никак не сравнимый с нашими вышеперечисленными командирами. Да и физически он был подготовлен слабовато: часто на занятиях по физподготовке со взводом он мне поручал показывать упражнения на гимнастических снарядах. Возможно, это был парень «не без руки» — не знаю. Я показывал, рассказывал и занимался отработкой упражнений с курсантами. Приходилось заниматься всем – от укрепления дисциплины до мытья людей в бане, что привело к получению мной неплохих навыков работы командира, и при этом не стесняться командовать даже более старшими по возрасту.

Поскольку в нашем выпускном взводе, как я уже отметил, был 21 сержант из 22 человек к концу учёбы по списку, то практически все получили достаточную практику работы с личным составом. И всё же учебная практика в войсках, пусть и всего один месяц, дала мне, да всем нам, я думаю, возможность «более тщательно принюхаться» к своей будущей службе. Жаль, что по недомыслию и молодости не все, например я, поняли это сразу. Но что такое мехбат в памяти отложилось. И, как оказалось впоследствии, очень кстати…

332 взвод на 3 курсе, физподготовка. Слева направо: Курсант Алексей Алексеев, сержанты Александр Амелёшин, Юрий Антоненко, Александр Афанасьев, Вячеслав Бабич, Виктор Букреев, Владимир Гурин, Мирон Здреник, Вячеслав Ириаули, Валентин Казадаев, Алексей Паськов, Сергей Лелеко, Александр Малахов, Николай Новиков, старшина Алексей Павловский, сержанты Валерий Кондратьев, Зиновий Процик, Василий Русаков, Евгений Сажко, Николай Севастьянов, Валентин Цепков и ЗКВ Александр Широков.

Наш 332 курсантский взвод поздней весной 1970 года разделили пополам и отправили половину во Львовскую бригаду с родным командиром взвода ст. лейтенантом А.М. Шаповалом, а вторую – в Харьковскую; с нами был тоже очень нами уважаемый капитан Н.Н. Яровой.

Заместитель командира курсантского взвода старший сержант Лелеко. 1970 год

 

Представьте себе добамовские времена: в городе Харькове – железнодорожный корпус и бригада, задачи решаются масштабные, ведётся новое железнодорожное строительство и реконструкция в европейской части СССР, а Лозовской мехбат сооружает обход крупной узловой станции Лозовая, чтобы поезда могли пропускаться во всех направлениях беспрепятственно, даже если станция окажется разрушенной в результате ядерного удара! Задача стратегической важности, что нам и внушили в Харькове во время короткого инструктажа.
Техника не удивила: канатно-блочные экскаваторы Э-652, бульдозеры Д-271 и прочие, скреперы прицепные трёхкубовые; а меня закрепили за самоходными, типа Д-357М. Автопарк землевозный состоял из замечательных по своей простоте и страшному шуму самосвалов МАЗ-205; но про них – чуть ниже… Все эти «чудеса советской техники» мы уже изучили, имели права управления ими и даже вполне серьёзные практические навыки.
Впервые жили в вагончиках при батальоне (выход, слава Богу, был свободный), впервые несли службу помощниками дежурного по части (кажется, даже за нами закрепили временно пистолеты), впервые работали помощниками начальников смен на отсыпке земляного полотна, впервые проводили политзанятия с солдатами…
Всё – впервые, поэтому и помнится, и запомнилось. Цены той практике, конечно, нет!
Командир батальона майор Дмитриев был жёсткий, требовательный и опытный офицер, не имевший высшего образования, но зато был отличным практиком. Курсантов не трогал, смотрел на нас больше издали, но вот сходу «засёк» меня на каком-то разводе, когда я, «духарясь» в общем-то, подал команду к встрече командира роты капитана Галяутдинова так, как это делал на училищном плацу, «по-новиковски». И по прибытию в батальон во время, опять же, первого нашего тактико-специального учения (ТСУ), командира Харьковской бригады полковника В. А. Саркисова, помощником дежурного по части поставили именно меня. И встретить комбрига предложили. Я, конечно же, не оплошал, заорал как следует и доложил честь по чести. Мне пожали руку и ничего не сказали. Я это воспринял как одобрение, и оказалось, что так и было: комбригу понравилась встреча и доклад помдежа-курсанта.
Отличился и Славка Ириаули, о чём я уже сообщил немножко раньше: причём ему это удалось до начала ТСУ – так что батальонный бульдозер Д-572 на базе ДЭТ-250, давно пылившийся в парке части из-за неисправности электрооборудования, к приезду комбрига уже «пахал» вовсю, Почётную грамоту комбата ему вручили, что тоже было плюсом в практике нашего полувзвода.
Мне стало, в целом, понятно что такое мехбат: для чего он в теории – одно, а практически – это круглосуточная работа. Когда самонадеянно сел за руль автосамосвала МАЗ-205, отодвинув в целях контроля технического состояния рядового Азимова, то «баранка» огромного диаметра (она же – «гидроусилитель») быстро подсказала, почему водилы в автороте все были такие накачанные… В конце часа, без привычки, руки курсантские были как плети… Тут же, на насыпях и выемках, легко доходили понятия технологии производства земляных работ; правда, земелька украинская разрабатывалась замечательно всеми видами механизмов, и была, конечно, «пухом» (2 категории), по сравнении с грунтами, которые мне попадались гораздо позже…
Хорошо доходили понятия безопасности производства работ, особенно когда самосвал при выгрузке грунта оседал одним колесом в мягкую бровку откоса, и плавно валился кубарем с насыпи, иногда весьма высокой. Поначалу было страшновато – потом стало понятно, что именно требуется «вбить в голову» солдату, чтобы он не смел пытаться выпрыгивать из кабины, а крепко держался на свой «гидроусилитель»…
Сколько горя бывает при работе вблизи действующего пути, особенно электрифицированного, я узнал позже. А тогда был всего лишь первый «звоночек», который мог привести как минимум к остановке движения поездов на главном ходу. Это произошло не только на моих глазах – я просто помогая начальнику смены, был руководителем отсыпки самоходными скреперами примыкания нового земляного полотна к действующему со стороны Панютино; «рукой водил», показывал опытному ефрейтору Правосуду куда да как…
Место было, в принципе, опасным. И скрепер подъехал слишком близко к опоре контактной сети – может, это я перестарался и не учёл, что бровка-то рыхлая: скрепер стал сползать на опору, зацепился ковшом — натянулся анкерный трос, зашевелились грузы натяжения проводов, и… зашевелились волосы на моей голове! Пришлось включить весь свой мощный звук и замахать руками – со звуком не получилось; это был не плац, а у скрепера был дизель ЯАЗ-206 — кто не понимает, то это очень шумный моторчик такой… Ефрейтор Правосуд был действительно опытный механизатор, служил уже три года и вмиг остановил машину – следил за моими руками. Оттащили скрепер бульдозером с большим трудом, опора и тросы не пострадали. Поезда ничего не поняли и ехали себе по расписанию. Скреперы так близко к этой опоре больше не подъезжали, а я усвоил для себя важный урок: вблизи действующих путей надо быть очень осторожным при использовании землеройной техники. Кто-то меня в тот, в самый первый раз Сохранил, Помог ( о чём я догадался очень много лет спустя), а фамилия солдата запомнилась на всю жизнь…
Кто ж мог подумать тогда, что в трёх мехбатах , в том числе и в Лозовском у подполковника Дмитриева, пройдёт почти половина моей офицерской службы?! Правда, немного позже, и после окончания военной Академии. Но распределение после окончания училища с отличием я получил в Киевский железнодорожный корпус. Как объяснили мне: «По Вашему выбору, как отличнику учёбы, Вам Киев…». Смех, да и только! И вот мой «выбор» – 16 отдельный мостовой железнодорожный батальон (16 ОЖДБМ), станция Хутор Михайловский. Конотопская (в/ч 36534) бригада желдорвойск! Командир кранового взвода – прошу любить и, по возможности, жаловать.
Служба офицерская началась…